МЕДИАТУР В ГРЕЦИЮ-2018
Евхаристо, Эвия!
Записки из пресс-тура на греческий остров Эвбея

2018 год объявлен российско-греческим перекрестным годом туризма. В рамках его многочисленных мероприятий Альянс руководителей региональных СМИ России (АРС-ПРЕСС) совместно с министерством культуры и туризма Греции и Греческой национальной туристической организацией предоставили автору этих строк замечательную возможность в составе группы коллег побывать на острове Эвбея.

Сначала о заголовке. Греческое слово «евхаристо» вам ни о чем не напоминает? Конечно же, о святом причастии, евхаристии. Причастие еще называют благодарением. То есть «евхаристо» переводится как «благодарю», «спасибо». А Эвия – греческое звучание названия чудесного острова, тянущегося на 180 километров вдоль северо-восточного побережья страны.

Как говорил герой старого фильма «Свадьба» по Чехову, «в Греции всё есть». Соответственно, «всё есть» и на Эвбее, ибо греки называют ее всей Грецией на одном острове: античные и средневековые руины, православные храмы и обители, курортные места, гастрономические изыски с превосходным вином и непревзойденным оливковым маслом. И, конечно же, природа – солнце, море, горы, буйство зелени и цветения. Для туриста - рай, да и только!

Не так много, к сожалению, осталось в Европе мест, где нам, россиянам, и конкретно русским, искренне рады. Греция – как раз такое место. Нас здесь выделяют особо. Прежде всего потому, что мы с греками – единоверцы: православные христиане, ортодоксы.

Приняв православие во времена Византийской империи, греки пронесли его сквозь бури столетий, бережно и самоотверженно храня в годы владычества католиков-крестоносцев и мусульман-турок. Превратности судьбы только крепили веру, она стала неотъемлемой частью греческого национального самосознания. Православие с его уникальной обрядовостью нераздельно и очень органично срослось со светской политической и общественной жизнью. Такой, например, показательный факт: церковь в Греции не отделена от государства, священники являются госслужащими. Над всеми без исключения монастырями и храмами гордо реют два флага: бело-синий государственный и, как ностальгия по великой православной империи, византийский – черный двуглавый орел на золотом поле. 
 

 

А мы, русские, как-никак правопреемники Византии, хранители ее православного наследия. И двуглавый ее символ, смотрящий на Запад и на Восток, перелетел из захваченного османами Константинополя в Москву. Так что в теплом отношении греков к русским нет ничего удивительного. 

Одним из духовных мостов, связывающих наши страны и народы, стало особое почитание греками святого Иоанна Русского.
 

Запорожский казак Иван, рекрутированный в войско Петра I, попал в плен к татарам в бесславном Прутском походе. В Стамбуле на невольничьем рынке его продали турецкому кавалерийскому офицеру, который увез раба в малоазийское селение Ургюп, или Прокопион, как называли его жившие там греки. Турки сразу же настоятельно предложили пленнику принять ислам, а когда тот отказался, жестоко его пытали. Предание гласит, что на голову Ивана надевали раскаленную металлическую чашу. Мучители диву давались, как иноверец, лишившийся волос, страдающий от страшных ожогов, благодарит бога за то, что тот уподобил его страдания своим – орудие пытки чашу он сравнивал с терновым венцом Христа.
 

 

Турки прониклись к невольнику уважением, прекратили издевательства и отправили его на конюшню. А когда спустя время хозяин предложил ему жить как свободному, в отдельной комнате дома, Иван отказался: «Судил мне Господь быть рабом на чужбине. Видно, так надо для моего спасения». Пленник усердно работал, а ночью тайно ходил к близлежащему храму и истово молился на паперти.
 

 

Хозяин Ивана разбогател (уж не усердный ли «урус» приносит счастье, задумывался он) и отправился в паломничество в Мекку. Однажды его супруга собрала гостей и приготовила плов. «Как жаль, что господин не может сейчас отведать своего любимого кушанья», - говорила она. Находившийся поблизости Иван попросил хозяйку отдать блюдо с пловом ему: он, мол, передаст хозяину. Женщина рассмеялась, подумав, что раб хочет съесть плов сам или раздать товарищам, но блюдо отдала. А когда хозяин вернулся из хаджа, то рассказал о случившемся с ним чуде: зайдя в закрытую комнату, где жил в Мекке, он обнаружил на столе блюдо дымящегося плова. А блюдо – его собственное, домашнее – узнал по вензелю.

После этого чуда все жители селения, включая мусульман, стали почитать Ивана за святого человека. А когда 27 мая 1730 года он опочил в бозе, хозяин велел похоронить тело по православному обычаю. К месту его погребения потянулись паломники всех конфессий. Когда через три года могилу открыли, то увидели не подвергшиеся тлению мощи. Их перенесли в храм, на паперти которого при жизни молился святой, где они и хранились долгое время.

В начале 20-х годов прошлого века разразилась, как ее называют греки, Малоазийская катастрофа, поставившая точку в трехтысячелетней греческой истории Малой Азии. После поражения Греции в войне с Турцией все греки были вынуждены покинуть Анатолийский полуостров. (Их место заняли уехавшие из Греции турки – произошел своеобразный обмен населением.) В 1924 году жители Прокопиона, обретшие новый дом на Эвбее, привезли с собой святыню – мощи Иоанна. Деревня, в которой они поселились, была переименована в Нео-Прокопион, а усыпальницей святого стал специально построенный для этого величественный храм.
 

27 мая. Едем из прибрежной Халкиды в Нео-Прокопион. Дорога серпантином вьется по лесистым горным склонам. Обгоняем паломников с архаичными дорожными посохами, группами и поодиночке идущих поклониться «Русскому чуду» - так греки называют святого Иоанна. Пешком давшие обет богомольцы должны пройти в гору больше 30 километров. Поражает их число – сотни! – и возраст – молодежи здесь не меньше, чем пожилых. А как же иначе: ведь местные священники говорят, что Иоанн Русский вершит здесь чудеса каждый день – исцеляет, ободряет, исполняет замыслы. «По вере твоей да будет тебе…» 

В деревне, на подъезде к храму, столпотворение: люди одеты празднично, многие с детьми на руках. Особо выделяются многочисленные цыгане. Вокруг идет бойкая торговля сладостями, выпечкой, воздушными шариками, да и вообще всем, чем можно. Таверны и кофейни забиты до отказа.

На храмовой площади яблоку негде упасть. Длина вьющейся змеей очереди жаждущих приложиться к святым мощам не поддается оценке. Нашу группу по какому-то малозаметному «вип-коридору» к раке проводит старший советник российского посольства в Греции Владимир Майстренко. Странно: никто из томящихся часами в очереди греков не возмущается в наш адрес. 

К храму подходят знаменосцы и хоругвеносцы, люди в национальных одеждах, духовой оркестр, рота почетного караула с американскими автоматическими винтовками М-16. Сейчас начнется крестный ход. Из динамиков разливаются песнопения, прерываемые многоголосым оглушительным колокольным звоном. Священники выносят раку с мощами из храма. За ними, возглавляя народное шествие, идут многочисленные политики, чиновники, офицеры – все очень высоких рангов. 

Больше часа обходит селение крестный ход. Женщины устилают путь русского святого лепестками роз. В финале раку ставят перед храмом на арку, чтобы каждый мог пройти под ней (подобное я уже наблюдал в Греции, когда перед Пасхой во оставление грехов люди стараются по нескольку раз проползти под плащаницей).

Признаюсь: праздника с таким стечением народа, такого людского единения и ликования я в России не видел. Нет, конечно же, видел – каждый год в День Победы. Но только в этот день.

Контрастом к этому всенародному празднеству - тишина и умиротворение монастырей. Два из них – Преображения Господня и Давида Эвбейского – нам довелось посетить. Обители с черепичными крышами, выстроенные в византийском стиле, утопают в море зелени, примостившись к горным склонам. Внутри стен – благолепие: розы, магнолии, олеандры… Свечки стройных кипарисов и туй тянутся ввысь. Вездесущие шары мелколистного базилика в горшках отпугивают всякую нечисть. В гротах журчат хрустальные струйки источников. Лесные горлицы воркуют мягко, глубоко, успокаивающе.

Настоятель женского монастыря Преображения (Метаморфоси по-гречески) отец Никодим угощает нас кофе с приторным лукумом и кусочками освященного артоса. «В России я не был, - говорит он, - но очень хотел бы побывать – в Сарове, в Троице-Сергиевой лавре. Но Россия здесь, на Эвии, с нами – нас хранит святой Янис о Россос – Иоанн Русский». А потом ведет через тенистый двор и темную нишу в стене к невысокой дубовой двери. Распахивает ее, и… Яркая лазурь буквально ослепляет – лазурь неба, сливающаяся с лазурью моря. Выходим на небольшую мощеную площадку, за которой – крутой обрыв. Морская гладь исчезает вдали в серо-голубом мареве. Балканского берега не видно через пролив. «А в ясные дни мы смотрим отсюда на святую гору Афон», - говорит отец Никодим.

За этой дымкой, не видимый сейчас, купается в небесной лазури Афон – еще один духовный мост между Грецией и Россией.

* Из полиелейной (особо торжественной) службы святому Иоанну.
 

Юрий РАСТОРГУЕВ.
 

Фото автора