Любовь ЧЕКАЛОВА, газета «Тюменская правда», г. Тюмень, Тюменская область
УЗНАЁМ РОССИЮ
В рамках проекта «Узнаем Россию вместе!» планировались поездки к А.А. Блоку и Д.И. Менделееву – в Боблово и Шахматово. С еще одной деревушкой Тараканово они теперь объединены в Государственный музей-заповедник
Автомобильная дорога, ведущая сюда, шла параллельно бывшей железнодорожной, Николаевской, связывающей две столицы – Петербург и Москву. С трудом верилось, что по ней от станции Подсолнечная к дедовскому имению в Шахматово держал путь на телеге более ста лет назад Александр Блок.
Обыденное сознание консервативно: оно с натугой переключается с сегодняшнего, настоящего, на века ушедшие: ХIХ-ХХ-й. Быть может, потому, что для него история – лишь календарь времени. Перевернул страницу отлетевшего дня, месяца, года – и всё забыл. Надолго. Или, как нередко случается, навсегда.
Восприятие истории меняется мгновенно, едва вы переступаете порог другого пространства – музейного. Не попав в Шахматово (там был выходной), направились в Тараканово – и географически, и исторически, связывающего два имения. Небольшой одноэтажный дом без архитектурных затей за столь же непритязательной оградой. Вокруг – полог свежевыпавшего снега, залепившего табличку у бюста А. Блоку. Чуть в сторонке, на холме, церквушка с поблёскивающим медным куполом – типичный образец домового храма второй половины девятнадцатого столетия. Обычный сельский пейзаж с обыкновенной усадьбой капитана И.В. Тараканова, приобретённой и обустроенной в 80-х годах восемнадцатого столетия. А веком позже перешедшей во владение местной земской школы. Теперь это одно из зданий музея- заповедника.
Зима. Зима. Зима. Пока нежная, пушистая, без холода. А в душе – весна.
Блоковская. Любимая:
О, весна без конца и без края,
Без конца и без края мечта.
Узнаю тебя, жизнь, принимаю
И приветствую звоном меча.
Граница двух пространств – повседневного и духовного – преодолена. За ней – история Бекетовского рода, деда А. Блока по материнской линии. Она предстаёт иначе – как жизнь памяти, отражённой в портретах, литературных трудах и неброских бытовых вещах, напоминающих о ректорском доме А.Н. Бекетова в Петербурге, где и родился его внук, поэт-гений двадцатого века.
Вот благообразный портрет Андрея Николаевича Бекетова, профессора ботаники, близкого друга другого профессора – по кафедре химии – Д.И. Менделеева. Он обретает плоть и выразительность, как только в памяти всплывают страницы блоковской автобиографии. Луга, болота, дебри вокруг Шахматово. Двое – учёный, больше похожий на лесничего, и мальчик лет семи-восьми – часами бродят нехожеными тропами в поисках трав и злаков для ботанических коллекций. Находят, выкапывают. Прямо на природе дед даёт внуку начатки ботаники: кто знает, что сгодится-пригодится в жизни?
В Петербурге – другая жизнь: с 1861-го по 1897 годы Андрей Николаевич возглавляет кафедру ботаники. А в лучшие годы – и весь Петербургский университет. Параллельно занимается попечительством Высших женских курсов, называемых «Бестужевскими» (по имени К.Н. Бестужева-Рюмина). Пишет первый в России систематический учебник ботаники (1864 г.), научно-популярные работы – «Беседы о земле и тварях», «Из жизни природы и людей». Переводит крупные западноевропейские естественно-научные сочинения (Шлейдена, Гексли, Любена).
Под стать этому дворянину-шестидесятнику, выходцу из деревни Алферьевка Пензенской губернии, и его жена, бабушка Блока Елизавета Григорьевна, дочь известного путешественника и исследователя Средней Азии Григория Силыча Карелина. Те, кто из вас читал Брэма, его захватывающие рассказы о животных, наверняка помнят: автором переводов этих увлекательных книг была именно она. Владея несколькими языками, открыла русскому читателю лучшие образцы английской (Теккерей, Диккенс, В. Скотт) и французской прозы (Жорж Санд, Бальзак, Флобер, Мопассан, Руссо, Лесаж). Любила музыку и поэзию, писала внуку полушутливые стихи:
Так, бодрствуя в часы ночные
И внука юного любя,
Старуха-бабка не впервые
Слагала стансы для меня.
Лично знала многих русских писателей, встречалась с Гоголем, братьями Достоевскими, А. Григорьевым, Л. Толстым, Я. Полонским, А. Майковым. А как мастерски читала она вслух сцены Слепцова и Островского, «Пёстрые рассказы» Чехова, поощряя в своём внуке страсть к театру и особенно к Шекспиру.
От дедов, как писал впоследствии Блок, «унаследовали любовь к литературе и незапятнанное понятие о её высоком значении их дочери: три сестры – Екатерина Андреевна, Александра Андреевна (мать Блока) и Мария Андреевна. Помимо переводов с французского, испанского, польского, немецкого две первые талантливо писали. Екатерина (по мужу Краснова) оставила после себя оригинальную повесть «Не судьба» (печаталась в «Вестнике Европы»), две книги «Рассказов» и «Стихотворений». Александра отдавала предпочтение стихам, правда, печатала только детские.
Дух просвещения, взлелеянный гуманистическими идеалами эпохи Возрождения, здесь обитал, как хлебный дух в крестьянской избе.
Мог ли маленький мальчик, похожий в детстве на принца, в такой атмосфере не полюбить слово, красноречие, музыку? Мог ли не впитать в себя с любовью передаваемое духовное наследие? Не одного девятнадцатого века, а всех девятнадцати, как он метко скажет позже, обретя славу великого русского поэта нового века. Ему-то более, чем кому-нибудь другому, яснее ясного выстраданный десятилетиями секрет связи времён. Загадка их спайки, состоящей в том, что культура – это только материал преемственности, но соединяют времена, превращая их в историю, – люди. Особые люди – подвижники культуры: писатели, поэты и их толкователи-переводчики.
Результат «питания» последовал рано. Слишком рано: в пять лет. Тогда, по признанию поэта, на него «постоянно набегали лирические волны». В подростковом возрасте они воплотились уже в слова-стихи и дела. Вместе с двоюродными и троюродными братьями Блок, основав домашний журнал «Вестник», начинает их печатать наряду с другими. Наследственная просветительская жилка даёт о себе знать, как и творческая дисциплина: журнал выпускается в течение трёх лет с завидной регулярностью, оставив потомкам 37 экземпляров.
Уже в филиале библиотеки имени Ленина, что в Химках, мне посчастливилось полистать их пожелтевшие страницы. Сколько в них юношеского пыла и не по годам зрелых мыслей, которые позже, в послереволюционной статье А. Блока «Искусство и газета» обретут облик завета нам, журналистам ХХI века: «Надо с мечом в руках защищать национальные ценности и прежде всего русский язык».
Лексика тех лет объяснима: меч из реквизита рыцарских времён ХII века превращался в реальное оружие начала 20-го столетия, где поединок двух миров в России – старого и нового – требовал бесстрашия, решимости и жертвенности.
А шпага? Редкий снимок притягивает взоры: на нём юный восемнадцатилетний Блок в костюме Гамлета, сшитый его бабушкой. Женщины в первую очередь обращают внимание на одежду датского принца. Елизавета Григорьевна, знавшая шекспировский век не хуже своего, и в искусстве шитья не погрешила. Вот тебе, внучок, куртка с открытой шеей, белая рубашка, плащ, шляпа с пером, чёрные перчатки, сапоги с разрезами. И, конечно, шпага. Настоящая – не бутафорская: предстоит дуэль с Лаэртом? И в более широком смысле – с веком, у которого уже не вывих, а скорее перелом исторического сустава. Он – очевиден: зло нагло торжествует. В одном ли датском королевстве?
Сравнивая эту старинную фотографию, которой без малого 130 лет, с другим столь же символичным экспонатом экспозиции, анкетой-признанием зрелого Блока, по-прежнему называющего Гамлета любимым литературным героем, делаешь пронзительное открытие. Пусть и субъективно-личное: задолго до всего случившегося с ним в другом, двадцатом веке, он предчувствовал свою судьбу и внутреннего Гамлета в себе.
Удар настиг Бекетовскую семью к концу 19-го столетия: в 1897 году с Андреем Николаевичем, главой рода, случился инсульт. Он потерял «язык» – речь, после этого прожив ещё пять мучительных лет. Он умрёт в родовой усадьбе, в Шахматово, а отпевание его состоится в соседнем Тараканово, в местной церкви в 1902 году.
Спустя год здесь же обвенчаются Александр Блок с Любовью Менделеевой.
Так протянется нить между двумя веками, скрепив их семейными узами двух знаменитых и пребывающих в дружбе родов – Бекетовского и Менделеевского. Счастливый конец? Вечная Гамлетовская проблема разрыва времён и поколений решена?
Увы, беспощадный двадцатый век занесёт и над этой, хотя и вроде бы надёжной скрепой, свой безжалостный меч.
Фото Натальи Игнатовой, газета «Районные вести», ст. Тацинская, Ростовская область
30 лет назад, 18 декабря 1989 г. в Брюсселе было подписано Соглашение о торговле, коммерческом и экономическом сотрудничестве между СССР и Европейскими сообществами. Эта дата стала отправной в построении официальных отношений России как государства-продолжателя СССР с Европейским союзом.
В эти дни в Праге проходят две выставки Музея-заповедника «Абрамцево»: «Лики Гоголя» и «Театр начинается с Абрамцева».
Несмотря на почтенный возраст, Василий Леонидович Угрюмов не только хорошо управляет своими старенькими «Жигулями» и «Нивой», но даже сам по-прежнему ремонтирует машины.
В этом году статус объекта культурного наследия регионального значения присвоен могиле Несвитского Н. Н., контр-адмирала, участника Гражданской и Великой Отечественной войн, который расположен в мемориальном сквере в Хабаровске. Еще четыре здания внесены в реестр в качестве объектов муниципального значения. Все они расположены в Комсомольске-на-Амуре.
Герои живут не только на страницах эпосов и в кадрах блокбастеров, они – среди нас, ходят по одним с нами улицам, а для совершения подвигов им не нужны суперспособности и эффектные костюмы. Обычные люди. Разве что сердце у них гораздо больше.
