Не хочу никуда уезжать

Сосед с перфоратором, нахамившая продавщица, наступивший на ногу пассажир в автобусе — это все может расстроить горожанина. А вот жителям некоторых деревень Липецкой области из-за этого расстраиваться не приходится, потому что людей они видят не часто. Каково зимовать в селе, в котором живут всего несколько человек?

К Хворостянскому сельсовету Добринского района относятся семь населенных пунктов. Количество жителей в пяти из них не превышает 30 человек. Но это согласно всероссийской переписи населения 2010 года и данным, подтвержденным Липецкстатом. По факту жителей там гораздо меньше.

Путь из Липецка был неблизкий: около 100 километров до Хворостянки, а затем пара десятков километров по бездорожью. Нет, дороги в этих местах есть. Просто они заметены снегом. Их регулярно чистят, но небольшой грейдер, который проходит здесь раз-другой в неделю, проблемы не решает: с полей снова наметает снег, да так, что проедет далеко не каждая машина.

Падворские Выселки

Первой остановкой на нашем пути было село Падворские Выселки. Этот населенный пункт основан в 1930-х годах переселенцами из соседнего села Падворки, что и отразилось в названии. После организации колхоза «Имени 1-го Мая» поселок некоторое время носил название колхоза. Согласно переписи, население села составляет 21 человек. По факту живет гораздо меньше.

— Там, на краю мы с мужем живем, вот здесь еще живут в доме. И вот чуть подальше дачники. Прописаны они в Добринке, но постоянно живут тут, ребенок у них в школу ходит. И бабушка еще была в доме на краю, но она заболела, дети ее забрали, — рассказала встретившаяся на пути женщина.

Она представилась Галиной Ивановной. Ей 58 лет, но выглядит гораздо моложе. Видимо, дело в свежем воздухе и удивительном позитивном отношении ко всему. Жизнь в глуши ее полностью устраивает.

— Я сама хворостянская. Мы с мужем в геологии работали, на севере. В 90-е стали все закрывать, тяжело было. И мы сюда вернулись – тут родина, родители еще живы были. В Хворостянке дом купить не смогли, ничего не было выставлено на продажу, а тут вот в Падворских Выселках получилось. Мне очень тут нравится: тишина, покой, свобода, — рассказала моя новая знакомая.

После возвращения на родину Галина Ивановна устроилась соцработником, отработала почти 20 лет, но потом решила уйти.

— Потом у меня уже сил не было. Во-первых, ходить далеко. Во-вторых, тяжелая это работа. От дома далеко ходить, и там по Хворостянке с сумками… Вот зимы какие были – снег всем нужно было расчистить. До колонок, до колодцев далеко. Зарплата на полторы ставки была 6 тысяч, и пенсия была 7. В общем, я подумала, что проживем и без этой зарплаты. Дети уже выросли, отучились, в Липецке живут.

Несколько лет назад Галина приняла к себе свекровь с ее дочерью и внуком. Когда на Украине начался военный конфликт, они приехали из Горловки Донецкой области. В Хворостянке устроиться некуда, поэтому они работают в Липецк.

— Я вообще сама по себе общительная, все говорили: «Вот на пенсию уйдешь, тебе скучно будет». А мне нравится! Время просто пролетает. Два часа в день я на лыжах катаюсь: утром час и вечером. Днем дома дела какие-то… Пока печку затопишь, пока еду приготовишь. Мужа с работы жду. Газа у нас нет, зато дров посмотрите сколько! Мы не покупаем ни уголь, ни дрова. Вот все заросло, мы себе сами просеку прорубаем, отапливаемся. Нам еще и спасибо говорят, иначе трактор большой не проедет, когда снег чистить надо. Магазин, почта — все в Хворостянке.

За продуктами Галина Ивановна не ходит. Необходимое покупает муж по пути с работы домой, заезжает на машине. Без машины в деревне трудно, как призналась моя собеседница. Когда они с супругом покупали дом, была вода, но после того, как колхоз развалился, люди в Падворских Выселках год жили без нее.

— Некоторые не выдержали, сбежали. А мы скважину себе пробурили, по-моему 26 метров. Провели воду в дом, — рассказала жительница села. — Говорят, теперь за воду будем платить, но это пока не точно. Только за свет платим. Пенсия на карточку приходит, платежи коммунальные через Интернет делаю. Связь у нас плохая, но она есть. Цивилизация! Только вот с мусором беда.

Согласно действующим в России нормам, а именно пункту 4.1 СанПиН 42-128-4690—88 площадки для установки мусорных контейнеров должны быть удалены от жилых домов не менее, чем на 20 метров, но не более, чем на 100 метров. В Падворских Выселках это не соблюдается.

— Я мусор здесь, недалеко от дома выбросить не могу, потому что сюда никто не поедет за ним, — призналась Галина Ивановна. — В воскресенье к 8 часам я должна мусор свой вытащить туда, на поворот. Километр с этими мешками должна ходить. Мы все бумажки в печи сжигаем. Лимонад и минеральную воду мы редко пьем. У меня свой компот, соки. Поэтому пластика не много собирается. Так еще и платить я должна буду за всех шестерых, кто в доме прописан, хотя живем вдвоем с мужем. А за что платить-то, если этот вывоз мусора нам и не нужен вовсе?

Будем надеяться, что рано или поздно проблема с мусором в этом селе и окрестных населенных пунктах решится. Здесь тихо и очень красиво.

— Мы вот собираем валуи, подтопольники. Я по 100 литров грибов закрываю. Огородом люблю заниматься. Сама все выращиваю, засаливаю: помидоры, огурцы, кабачки. Капуста, картошка – все свое. Курочек держим, яйца несут. Я никуда не хочу отсюда уезжать!

Ольшанка

Нам пришлось попрощаться с Галиной Ивановной и ехать дальше. Следующей в маршруте была намечена деревня Ольшанка. Найти ее удалось почти случайно: указателей никаких нет, просто поехали наугад.

Дома в Ольшанке находятся далековато друг от друга. Чтобы побеседовать с местным жителем, даже не пришлось искать жилые дома и стучаться к незнакомым, занятым своими делами, людям. Александр Николаевич шел по заснеженной дороге нам навстречу с топором. Оказалось, что он ежедневно совершает подобные прогулки. Нет, не для того, чтобы пугать местное население: пугать в Ольшанке давно уже некого. Просто он ходит за дровами, чтобы топить дома печь.

— Нас двое с братом, в том доме бабка одна и вон там еще четверо живут — вот и все ольшанцы, — рассказал Александр Николаевич.

За пенсией и продуктами он ходит в Хворостянку за несколько километров.

— Раньше снег не чистили. Когда брату плохо стало, даже скорая проехать не могла. Пришлось везти самому в больницу. В прошлом году неделю не могли выехать, замело все. Звонил в МЧС, но они ответили, что у них только пожарные машины. Но потом все изменилось, чистят теперь дороги.

О мусорной реформе в России Александр Николаевич что-то слышал, но не слишком вникал: не так уж много мусора у пенсионера в деревне накапливается. Про то, что Олег Королев больше не губернатор, а обязанности главы области исполняет теперь Игорь Артамонов, Александр Николаевич не знал.

— Мне даже неинтересно. Я тут живу, никого не знаю. Вот за пенсией когда хожу, хоть там людей вижу. А без этого совсем одичать можно. Здесь у нас с ума сойти легко. Но пока хозяйство, куры, свиньи, пока за дровами — так и дни проходят.

Александр Николаевич вырос в Новосибирске. В 1967 году приехал в Ташкент, служил там в армии, а потом остался жить.

— Когда туда приехал, мне 17 лет было. Легко было начинать новую жизнь, — признался пенсионер. — А вот в старости здесь привыкать было тяжело. Особенно к этим морозам. Но жить-то надо, приспосабливаешься ко всему. В Ташкенте жил почти в центре, дорога рядом, троллейбусы ходят, грохот все время. А здесь тишина, летом птицы поют.

В сезон Александр Николаевич ходит за грибами, собирает, по его признанию, немало.

— На рыбалку летом каждый день хожу. На часик сходил, что-то поймал — уже хорошо. Надо ж как-то отдыхать! Одна дочь в Ташкенте осталась, вторая в Израиле. И жена в Израиле. Мог с ней поехать, но не поехал. Подумал, что лицом не вышел. Я родился здесь, на этой земле. Где родился, там и пригодился.

Другие деревни

Дальше мы отправились разыскивать село Никольское. Оно совсем рядом с Ольшанкой. Живет ли там кто-то из 30 зарегистрированных жителей, выяснить так и не удалось. Из труб на крышах домов дым не шел, собаки не лаяли, а наша машина попросту увязла в снегу. Хорошо, что за рулем опытный водитель, а автомобиль полноприводный, с высоким клиренсом. А то так бы и остались в Никольском до весны.

Следующей в маршруте значилась деревня Казельки. По данным переписи населения, в ней в 2010 году проживали 11 человек. Немало времени мы ехали по заснеженной дороге, но до деревни так и не доехали — не позволили снежные заносы. Видно, что дорогу чистили день или два назад, но ветром с полей снова нанесло много снега.

Деревню Новая Жизнь найти и вовсе не удалось. Один из жителей Хворостянки рассказал, что это старое название, а населенного пункта такого и вовсе нет.

— Точнее он есть, по документам, вон в ту сторону от Хворостянки. Только там никто уже не живет давно.

Сколько таких сел и деревень в Липецкой области, где люди прописаны, но по факту не живут, вряд ли кто-то знает точно. А те, кто остались, стараются не унывать и приспосабливаются к обстоятельствам. Как сказали оба моих собеседника, встретившихся в этой поездке по Добринскому району, человек ко всему привыкает. Эти люди не просто привыкли жить в глуши, а научились получать от этого удовольствие.

Светлана СТЕПАНОВА.