Нам было свойственно неравнодушие

СОВМЕСТНЫЙ ПРОЕКТ ГАЗЕТЫ «ТЮМЕНСКАЯ ПРАВДА» И ПОРТАЛА ЗАПАДНО-СИБИРСКОГО  ЗЕМЛЯЧЕСТВА В МОСКВЕ

– Это было в сельской школе Адамовского района. Мне тогда не исполнилось и 14-ти. В разное время наш зерносовхоз назывался по-разному, в настоящее время он упразднен. Осталась только станция Теремсай. Уцелела и школа, недавно отметившая юбилей. Я на праздник поехать не смог, зато послал подарок – свою книгу. 

– Конечно. Мне доверили быть вожатым у октябрят. После войны такое шефство всячески поощрялось: многие дети остались без отцов. 

– Скорее не они, а сама жизнь, время. Я родился в 1937 году, рос в деревне. Был приучен к труду. Нас после третьего класса отправляли в поле на сбор колосков. Год от года трудовые обязанности возрастали. В пятом классе мы с ребятишками копнили совхозное сено. А спустя два года мне доверили быть штурвальным на самоходном комбайне. Работал с азартом. И заработал на… мечту всех деревенских мальчишек послевоенных лет – велосипед. Стоил он, по старым деньгам, 700 рублей. А это больше, чем месячная зарплата моего отца – заведующего фермой. После девятого класса, в школьные каникулы, получил повышение – штурвальный уже на большом комбайне, состоящем из двух сцепов. Мы с напарником, одноклассником, жали день и ночь под началом опытного комбайнера. И кроме денег я нажал, как говорится, еще и 600 килограммов зерна в придачу, как дополнительную оплату. 

Согласитесь, порядочная инвестиция шестнадцатилетнего паренька в домашнее хозяйство, где водились куры, корова, свиньи, утки... 

Так что трудовое воспитание на селе в 40-е и 50-е годы не знало себе равных. Поэтому оно и дало закалку на всю жизнь, привило любовь к труду, сформировало ответственность. И, следовательно, воспитало определенные черты характера, которые остались на всю жизнь и проявились во всех областях моей деятельности. В том числе и в комсомоле. 

В 1954 году я поступил в Уральский политехнический институт. К этому времени страна уже оправилась от разрухи, пусть не в полной, но в значительной мере. Это – существенный показатель: линия, проводимая государством, была совершенно правильной. А главное – поддерживалась народом. Отсюда и атмосфера энтузиазма в стране, уважение к труду и к человеку труда. 

Воодушевление, охватившее миллионы советских людей, передавалось и нам, студентам. Учеба была для нас работой, полной интереса и жажды новых знаний. А коллективизм, царивший в нашей среде, невольно пробуждал стремление помогать друг другу. И, не побоюсь этого высокого слова, – помогать стране. А коль был порыв души, то находилось и дело. Видно, его во мне заметили и избрали комсоргом нашей 115-й, а впоследствии – 515 группы. 

По окончании института получил распределение в город Березники, на титано-магниевый комбинат. Так получилось, что тема моего диплома была посвящена не просто производству титана, а самого первого его передела – так называемый цех плавки концентрата. Директор завода, узнав об этом, искренне обрадовался: «Вы вовремя приехали – мы уже приняли решение строить цех такого профиля. 

Одним словом, я пришелся на комбинате ко двору. Сперва назначили инженером- технологом, а вскоре – и старшим мастером. 

Как складывались мои отношения с городом? Думаю, что удачно. По нескольким причинам. Сам город Березники был молодой и по возрасту, и по духу. Он всего- то на пять лет старше меня. И его первые руководители – его же первые комсомольцы. Добавьте к этому и Всесоюзную ударную комсомольскую стройку – вторую очередь Березниковского калийного комбината. Где ж, как не здесь, приложить энергию на благо страны? 

Правда, и здесь не обошлось без ложки «дегтя». По вечерам на танцплощадках города веселье отдыхающей молодежи омрачал «особый контингент» – рабочие, недавно освободившиеся из мест заключения. Надо было найти действенные меры против нарушителей порядка. На заседании горкома комсомола – к тому времени меня уже избрали его первым секретарем – мы предложили создать комсомольский оперативный отряд. В него вошли молодые борцы и боксеры. Грозу «особого контингента» возглавил мастер спорта Володя Воробьев. Не без гордости могу сказать: через полгода на всех танцплощадках воцарился порядок. 

С недостатками на производстве мы сражались тоже неординарным способом. В начале 60-х годов в молодежной среде набирало оборот новое движение – так называемый «Комсомольский прожектор». Его цель: высвечивать недочеты, изъяны, дефекты, мешающие успешной работе. Мы, естественно, не остались от него в стороне. Организовали в первую очередь центральный штаб «КП» при горкоме комсомола, а затем – и на всех предприятиях. К нам потянулась техническая молодежь – инженеры, мастера, техники, настоящие знатоки производства. И дело завертелось. Да так успешно, что первые руководители города пошли на беспрецедентный шаг – свои планерки они начинали не с доклада директора завода или стройки, а с отчета начальника «Комсомольского прожектора». Где вы такое видели? 

Поэтому в Березниках я получил новую прививку к своему характеру: инициативность. 

– Да совершенно случайно. Как мне потом рассказывали друзья, Борис Евдокимович Щербина, первый секретарь Тюменского обкома партии, позвонил Сергею Павлову, первому секретарю ЦК ВЛКСМ, и попросил: «Подберите нам в Тюмень человека для усиления комсомола». Выбор пал на меня. Шел декабрь 1965 года, я уже работал инструктором в ЦК ВЛКСМ, жил с семьей в Москве, в добротной, по тем временам, квартире. И тут нате вам: Тюмень, да еще с присказкой: столица деревень. Не скрою, не рвался я сюда. Скорее, предпочел бы Пермь, но последней я был не нужен. Так оказался в Тюмени, где в январе 1966 года меня избрали первым секретарем обкома комсомола. Что меня поразило в городе в первую очередь? Точнее, кто? Несомненно, Борис Евдокимович Щербина, его серьезное отношение и к комсомолу, и к комсомольцам. Он был высокого мнения о молодежи, верил в ее огромную преобразовательную энергию. И поэтому не боялся идти на риск, доверяя ей и ключевые посты, и даже дело, которое партийная среда не очень-то одобряла. Помню, в конце 66-го года ко мне в обком комсомола пришел молодой человек из индустриального института Евгений Колтун и попросил: «Поддержите нас – мы хотели бы организовать культуристический клуб». Я подумал: спорт – дело хорошее, но как быть со словом «культуризм», которое тогда считалось хуже ругательства? Я – к Щербине: «Что делать?». Он отреагировал мгновенно: «Да замените «культуристический» на «атлетический» и дайте Ковтуну зеленый свет». Мы так и сделали. В прошлом году этот тюменский клуб, известный теперь как «Антей», отметил полувековой юбилей. Теперь у него не скромный, как вначале, подвальчик, а три огромных зала, где занимаются спортом более двух тысяч человек. Вот что значит находчивость лидера! 

Вообще, масштаб личности Щербины оказался под стать краю, которым он руководил. Все в его характере было весомо: поступки, слова. Уже пообжившись в Тюмени, воочию увидев грандиозный размах работ на ударных стройках области, я осознал смысл его слова «усиление», решившего мою сибирскую судьбу. Оно означало не столько укрепление тюменского комсомола числом прибывающей сюда молодежи, сколько создание самых благоприятных условий для раскрытия ее духовного, творческого, интеллектуального потенциала. 

Разве достаточно было для освоения огромных богатств Западной Сибири только сильных рук, пусть и многотысячных? Разумеется, кроме физической энергии, крепких мускулов требовались умные, изобретательные головы. Другими словами, профессионалы, способные в короткий срок овладеть и новой техникой, и новыми знаниями. 

– Да, оно отражает суть явления, но не в полной мере. Потому что комсомол, на мой взгляд, еще и школа жизни, школа человеческих отношений, дружбы, комсомольского братства. Но давайте вернемся к школе лидерства. Хочу отметить: в Сибири – это особая школа. Ведь она готовила, обучала организаторов, способных объединить на выполнение важнейших государственных задач сотни тысяч комсомольцев, приезжающих в Западную Сибирь с разными целями. Кому-то надо было заработать на корову, кому- то – на новый дом, кому-то – на машину. А кто-то – даже с амбиционным намерением сделать карьеру, немыслимую на «Большой земле». 

Чтобы повести за собой, увлечь, завлечь столь пестрый молодой народ, лидер должен был обладать активной жизненной позицией, которая проявлялась в твердой убежденности: «Нам до всего есть дело». Впоследствии она превратилась в закон комсомольской жизни. Все, кто следовал ему, выросли в видных ученых, предпринимателей, управляющих. И еще одна черта комсомольских лидеров Западной Сибири отличала их от других – с иной географией и историей. Это – подвижничество с его родовыми свойствами: самоотверженностью и одержимостью. Время в Сибири, с учетом поставленных перед нефтяниками, газовиками, строителями железных дорог правительственных задач, было спрессованно до предела. Надо было успеть к сроку, вопреки всем неблагоприятным, а то и чрезвычайным ситуациям. Это обязывало нас искать свои, подходящие времени и месту формы работы с молодежью. И мы нашли их, выработав четкую стратегию влияния на умы и сердца комсомольцев. 

Что составило ее основу? Три главных направления. Во-первых, комсомольско-молодежные бригады, комсомольско- молодежные управления и даже комсомольско- молодежные тресты. Второе – студенческие строительные отряды. И третье – научно-технические конференции. В мое время мы провели их пять, сумев привлечь к ним внимание самых талантливых, самых статусных и самых перспективных ученых Советского Союза. К нам, в Тюмень, приезжали и выступали с докладами академики А.А. Трофимук, Р.З. Сагдеев, Н.Н. Некрасов, А.Г. Аганбегян. Бывали и нынешние академики: Евгений Павлович Велихов, в ту пору руководивший Советом молодых ученых при ЦК ВЛКСМ, и Алексей Конторович, тогда еще только молодой кандидат наук. 

Не будет преувеличением, если скажу: такие научные форумы повышали интерес к новому, а в будущем – и творческий потенциал инженеров, рабочих. И что не менее важно – поднимали самооценку всех, кто трудился на Тюменской земле. Раз к нам та-а- а-кие люди приезжают, значит, и мы птицы высокого полета. Я уже не говорю о знаменитостях, перебывавших у нас, – А. Пахмутова, И. Кобзон, Я. Френкель. Б. Шаинский, артисты театра на Таганке. 

Жизнь показала: выбранная нами стратегия оказалась верной и плодотворной. Я всегда говорил и еще раз хочу подчеркнуть: главную, решающую роль в создании Западно-Сибирского топливно- энергетического комплекса сыграла молодежь. Это благодаря ей на карте Тюменской области появилось 17 новых городов, население области увеличилось в 3,5 раза – с 1 миллиона, когда мы только начинали обустраивать край, и до 3,5 миллиона нынешних жителей. 

Безусловно, моя жизнь в Тюмени хоть и прошла на острие времени, тем не менее сложилась весьма интересно. Да и работа в Москве, в Миннефтегазстрое, требовала не меньшего напряжения. Раз перед тобой поставлена задача – выполни. Вопреки всему. В качестве иллюстрации – сооружение газопровода Уренгой – Помары – Ужгород. Дан приказ – возвести его за 60 месяцев. Мы же завершили его с большим опережением – за 18 месяцев, дав свой ответ санкциям Рейгана. Конечно, это воспитывало психологию победителей. И что тоже принципиально – определяло культуру делового общения, главным правилом которой была обязательность и в служебных, и в межличностных отношениях. 

Сегодня, к сожалению, она утрачена. Как и источник эффективной работы – компетентность, профессионализм. Обратите внимание: кто сегодня стоит во главе многих подразделений? Да видно без лупы – дилетанты, люди, которые ничего не могут решить. Как говорит один мой друг: нашествие дилетантов – страшнее саранчи. Оно наносит колоссальный вред и государству, и народу, составляющему его главную движущую силу. Вот в чем беда. 

– Я отношу себя к шестидесятникам. Нам было свойственно неравнодушие, устремленность в будущее и желание принести стране как можно больше пользы. 

Это подтверждает и девиз моего поколения: «Жила бы страна родная, и нету других забот». 

– Да, это «Атланты» Городницкого с замечательными словами: «Атланты держат небо на каменных руках». 

– Всем. Здесь я встретил спутницу жизни, с которой мы вместе 56 лет. Здесь обрел настоящих учителей и друзей. Здесь я реализовался как комсомольский лидер. А впоследствии благодаря комсомолу – и как партийный лидер, как хозяйственник, как управляющий министерского масштаба. 

Таким образом, я обрел в комсомоле ту полноту жизни, которая свойственна человеку, изведавшему и вкус острого времени, и удары судьбы. И при этом не утратившего ни капельки оптимизма. 

– Безусловно.