Блокадная юность Тамары

Когда наступила война, ей было 17 лет. 21 июня 1941 года в Ленинграде она вместе с сокурсниками по авиационному училищу сдала экзамены и отправилась на Васильевский остров отмечать окончание первого курса. Поехали днем, 21 июня. Отдых был просто прекрасным. А 22 июня они гуляли и даже не знали, что произошло в тот день. Вечером захотели уехать домой, но оказалось, что не на чем. Пароходов не было. Только тогда им сказали, что началась война.

Молодые, горячие, они записались в народную дружину. Снимали с крыш зажигательные снаряды, определяли сигнальщиков, тех, кто фонариками указывал фашистским самолетам места, где можно бомбить город. Им было только 17, они еще не до конца понимали, что это за война. Но это до первых погибших. Их, совсем еще юных, отправили рыть окопы. Вывезли на машинах, и тогда они увидели, как все ужасно. Рвались снаряды, взлетали на воздух овощи с огородов, бежали солдаты и кричали, что там уже немцы! А они, совсем еще дети, не знали, что им делать. Как рыть окопы, если в любой момент они могли погибнуть? А потом Тома с подругой Дусей пошли работать на завод «Вулкан», где им доверили изготавливать запалы для снарядов.

Фото: smolbattle.ru

Топить печку в доме было нечем, мерзли, а зима выдалась жестокая, снежная. Вся система водоснабжения перемерзла, и воды тоже не было. В Ладоге долбили проруби и через весь город носили домой воду. Продуктов – никаких. Спасло то, что у подруги брат был на фронте, под Ленинградом, и по возможности передавал посылки с мясом убитых коней. В эти дни был праздник.+

Осенью предатели взорвали склады с продуктами. Растительное масло текло по мостовой, а люди чем могли черпали его прямо с земли. Ночью подруги разбирали деревянные общественные туалеты возле домов, чтобы затопить буржуйку. Деревянные и паркетные полы были уже разобраны и сожжены в печи. Люди умирали от холода и голода. Девушки боролись за жизнь. День Тома и Дуся работали на заводе, а ночью спали, прислонившись к станку. Зачем было идти домой? Здесь – теплее. А тем, кто работал для фронта, давали 250 г черного хлеба с опилками. Неработающим и детям давали 150 г.+

Фото: adfave.ru

Мама рассказывала, как люди умирали прямо на улицах, и поначалу их зашивали в простыни или одеяла и складывали во дворах. Забирали машинами. Но потом у людей уже не было сил выносить умерших, часто их бросали прямо из окон, порой даже не обернутых. С каждым днем становилось все тяжелее и тяжелее выживать. Даже заслышав вой сирен, люди не прятались в бомбоубежища порой просто от бессилия, безразличия, безысходности.  Мама вспоминала: «Идем мы ночью с Дусей, а луна огромная, светло, мороз трещит. На дороге лежит женщина. Волосы раскиданы на снегу, глаза открыты. Мы тогда подумали: как русалка, прямо!» Смерть была повсюду.

Так прошел первый и начался второй год войны. Соседи почти все умерли, уехать было некуда и не на чем. Голод и холод сводили с ума. Ели все, что попадалось. Спасала работа на заводе, машинное масло, жмых. чудом маме удалось выжить. А в 1943 году открылась дорога жизни.

Фото: photonews-96

Людей стали вывозить на большую землю. Ходили по домам, искали живых. Нашли и Тамару, записали, взяли паспорт и готовили к отправке. Но нашелся человек, который собрал все документы, получил пайки на людей и исчез. Долго потом пришлось оформлять новые паспорта. Наконец, по Ладоге мою маму отправили в тыл. Добирались почти полгода. Сначала людей привезли в Канаши, это в Мордовии, выгрузили прямо на станции. Все были истощены, завшивлены, никто почти не мог ходить. Прошли санобработку – и по больницам. Только потом мама наконец-то попала домой – в Узбекистан, где ее ждала моя бабушка. Здесь она тоже работала для фронта – шила телогрейки и рукавицы из «нетканки» для солдат.

В Узбекистане у мамы родились мы с братом. Мама была прекрасным экономистом, очень трудолюбивым и добрым человеком, а еще – очень терпеливым. Война, видно, закалила. Так бы и жили в Средней Азии, если бы не перестройка. Это время стало еще одним испытанием. Ситуация после распада СССР заставила нашу семью стать вынужденными переселенцами, и мы оказались в России. Уже обустроившись здесь, я написала письмо Б.Н.Ельцину, где рассказала о маме, о ее работе и жизни в блокадном Ленинграде. Там подняли все архивные документы и маме прислали наконец-то удостоверение «блокадницы» и медаль за работу в войну. В Карачаево-Черкесии ей не очень нравилось жить, несмотря на прекрасную природу. Она всегда мечтала о родном Узбекистане, а еще мечтала попасть в Ленинград, побывать на Васильевском острове, вспомнить свою блокадную юность. К сожалению, не случилось. Надеюсь, что мои внуки и правнуки когда-нибудь обязательно побывают там и пройдут по улицам города, в котором прошла трудная, опасная, блокадная юность Тамары.+

Сергей Ларенков «Война: эффект присутствия». Фото: smolbattle.ru+

Сергей Ларенков «Война: эффект присутствия». Фото: smolbattle.ru+

Сергей Ларенков «Война: эффект присутствия». Фото: smolbattle.ru+

И.П. Осипова, Кущевский район, Краснодарский край