Дыхание войны

Моего деда звали Василий Балмаков. Он ушел на фронт Великой Отечественной войны добровольцем и навечно остался в польской земле. Дед посылал письма из разных городов Советского Союза и Западной Европы.

«Счастливая минутка, дорогая моя жена Анечка и сыночек Геночка!» – слова, которыми начинается большинство его фронтовых писем. Мой дед не мог знать, что это выражение через много лет станет крылатым, после того как выйдет фильм «Белое солнце пустыни». Так же начинал свои письма для жены герой киноленты красноармеец Фёдор Сухов.

Я долго сомневался, нужно ли публиковать письма деда. Они писались для самых дорогих ему людей. Это диалог с любимой женой и маленьким сыном, растянутый на годы и тысячи километров. Но мои сомнения окончательно развеялись, когда я наткнулся на одно очень короткое письмо с трудночитаемым текстом. «Анечка, – писал дед, – эти письма я отправляю тебе как историю нашей Великой Отечественной войны. Храни их до моего прихода». Дед хотел, чтобы его личные письма прочли. Он хотел, чтобы сохранилась история. И она сохранилась.

«Здравствуйте, дорогое мое крошечное семейство Анечка и Геночка! – глаза пробегают по расплывшимся от времени строчкам, а внутри все сжимается от представления того, что ему пришлось пережить. - Сообщаю вам о том, что я жив и здоров. Извините меня за то, что я вам долго не писал. Это связано было с военной обстановкой. После того как наши доблестные войска Красной армии освободили Таганрог, который являлся ключом к нашему Кавказу, мне пришлось покинуть старое место и переехать в поселок Северный. Сегодня утром нас, представителей всех народов нашей страны, преданных нашей советской власти, охватила небывалая радость! Нам сообщили об освобождении Сталино и капитуляции Италии. Италия заключила мир с союзниками с нашего согласия! Если такие сведения будут почаще, то, несомненно, скоро фашизм будет разгромлен полностью. Я знаю, что наша жизнь, временно давшая трещину, снова возродится и зацветет. Мы будем жить так, как сумеем ее построить».

«Счастливая минутка, дорогая моя жена Анечка и сыночек Геночка, – начинает дед письмо словами, к которым я уже так успел привыкнуть. – Немцы пытаются всеми силами удержать Варшавский фронт – все бросают на наш участок. Скоро будет взята Варшава, а затем Берлин. Это будет последний бой. После него настанет мирная и счастливая совместная жизнь».

В августе 1944-го дед освобождал Польшу. Впечатления его были неожиданными.

«Мы вошли в столицу Польши Варшаву. Мы прошли ее от Вислы до самого края. Здесь мне пришлось встретиться с новой обстановкой. Эта страна не знала, что такое социалистическое общество. Люди только и делали, что расспрашивали, как живут наши колхозы и совхозы. Здесь именно тот мир, который мы могли знать из учебников по истории. Немцы так напугали поляков коммунистами, что и сейчас, когда наши войска освобождают их страну, они все спрашивают, можно ли им увидеть коммуниста? Когда говоришь им, мол, я и есть коммунист, они пугаются, а потом не верят и снова просят того же. А когда скажешь, что освобождением Польши руководит товарищ Сталин, они радуются. Снова заговоришь о коммунистах, и они начинают бояться. В польских городах немцы занимались чем угодно. Неподалеку от Варшавы они сжигали в печах несколько эшелонов за сутки. Ни в чем не повинных людей. Некоторое время я пробыл в Миньск-Мазовецки. Я ходил по городу и смотрел, как живут люди. Было очень странно смотреть, здесь капитализм: все средства производства в частных руках, а в магазинах и ларьках торгуют, как им заблагорассудится. Хорошо живет здесь только тот, кто имеет капитал, батраков и землю, и тот, кто сумеет обдурить другого. Сейчас все разбито: богачи бежали, а рабочие обречены на гибель».

Василий Балмаков был похоронен 3 мая 1945 года на кладбище тогда еще немецкого Ландсберга. Сейчас этот город находится в Польше и называется Гожув-Велькопольский. Пусть короткие выдержки из писем моего деда станут для всех нас напоминанием о великом подвиге, совершенном им и миллионами таких же советских солдат. Вечная им память и наша благодарность.