Драма по сценарию НКВД

 

2017 год – год восьмидесятилетия начала большого террора. В 1937-1938 годах во исполнение приказа НКВД №00447а в Молотовске, как и по всей стране, выполнялась разнарядка на аресты и расстрелы. Поводом для наказания мог быть любой производственный или несчастный случай, который тут же трактовался как умышленный. Так, сгоревшее в марте 1938 года здание Молотовского драмтеатра стало поводом для расстрела четверых его сотрудников.

Первым был арестован в день пожара, 26 марта 1938 года, двадцатидевятилетний артист драматического театра при заводе №402 Андрей Алексеевич Юзефович. В итоге следственных действий якобы было установлено, что Юзефович занимался шпионажем в пользу Японии, являясь участником японской шпионско-диверсионной резидентуры, осуществившей поджог драмтеатра. 

 

Почему японская разведка? Может, потому, что родился он в Кургане, который ближе к Японии, чем, скажем, к Германии или Польше. Неисповедимы мысли сочинявших обвинения следователей НКВД.

8 октября 1938 года Юзефович был расстрелян.

 

Через два дня, 28 марта, арестовали администратора театра Фёдора Герасимовича Скачкова, 1881 года рождения. И уже 31 марта Скачков признался, что в конце 1917 года во Владивостоке он был завербован заместителем японского консула для шпионажа. 4 апреля Скачков от своих показаний отказался, указав на то, что они были написаны в состоянии морального и физического болезненного состояния.

 

Ложные признания на себя давались под влиянием физических воздействий. Пример из показаний главного инженера строительства завода №402 В.А. Сапрыкина: «Следователь Воробьёв в кабинете избивал меня, плевал в лицо, воздействовал на меня морально, чтобы я дал на себя показания. Кроме того, со 2 июля по 6 июля 1938 года я стоял на ногах, в результате чего ноги у меня распухли и я был почти в невменяемом состоянии. С 6 по 13 июля я находился в кабинете следователя на стойке». 

Скачкова расстреляли 13 сентября 1938 года.

«…Занимался шпионажем в пользу Японии, совместно с резидентом японской разведки Скачковым подожгли драмтеатр на заводе №402, систематически вёл антисоветскую контрреволюционную агитацию среди работников театра, дискредитировал руководство партии и советской власти», - речь идет о режиссёре и заведующем постановочной частью театра двадцатисемилетнем Марке Владимировиче Карпове. Первый раз его допрашивали тоже в день пожара. Арестовали 9 апреля после возвращения из Москвы, куда он был командирован за реквизитом для театра.

 

За свою короткую жизнь Карпов пережил многое. В марте 1930 года тройкой ОГПУ по Крыму он был осуждён на три года. Обвинялся в том, что, проживая в Феодосии, устраивал на квартире собрания молодёжи, на которых обсуждали стихи Есенина. Из следственного дела его отца, Карпова Владимира Евтихеевича, расстрелянного по решению тройки НКВД по Архангельской области 11 марта 1938 года: сын был осуждён за листовку против принудительной коллективизации. Срок отбыл полностью на строительстве Беломорканала.

 

Сын актеров (мать - дочь адмирала Небогатова, артистка театра Корша, театральный псевдоним Тарханова), Карпов с детства стремился на сцену, в 1934 году окончил художественную мастерскую при Доме учёных в Ленинграде по курсу «драматический актер». По договору работал один сезон в Иркутске, второй – в Туле, на третий сезон был направлен на Судострой. Жил он на 3-й линии, дом  3. Жена Карпова, Лидия Львовна Диканская, работала заведующей учебной частью школы для взрослых, в семье был сын двух с половиной месяцев.

 

Марк Карпов расстрелян 1 октября 1938 года.

 

Аркадий Ильич Назанский родился в 1890 году в Умани. До революции около трёх лет жил и учился музыке в Австрии, Швейцарии и Италии. В 1917 году он член культсекции горсовета в Умани, затем драматический актёр в Пскове. В годы Гражданской войны служил руководителем артистической группы в Первой конной армии, Реввоенсовете 12-й армии и других армейских подразделениях. С 1923 года - актёр в Конотопе, Воронеже, с летним театром объездил Туркестан. С конца 1925 по 1936 год работал в Баку. За культработу имел благодарности от Первой конной армии и Бакинской пехотной школы. В 1937 году прибыл в Молотовск. Был женат, имел шестилетнюю дочь.

 

Арестовали Назанского 1 июня 1938 года по обвинению в шпионаже в пользу Японии и контрреволюционной фашистской агитации. 26 октября приговорили к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 1 ноября.

 

В декабре 1967 года жена Назанского Анна Николаевна Васильева пишет запросы в Винницкий обком партии, Генеральному прокурору СССР и в ЦК партии о судьбе мужа. Начинается проверка дела, в ходе которой выясняется, что в Центральном государственном архиве РСФСР на Назанского, Юзефовича, Карпова, Скачкова, Мовша, Малинского, Чистова, Фраемана данных о принадлежности их к иностранной разведке не имеется. 

 

Мовш был помощником заведующего лесным отделом на строительстве завода №402, Малинский - прорабом, Чистов преподавал немецкий язык в средней школе. Все они расстреляны в том же 1938 году как иностранные шпионы. Судьба Фраемана неизвестна.

 

При пересмотре следственных дел в 1958 году обнаружены неоднократные фальсификации со стороны следователей. Так, при обвинении Юзефовича был использован протокол допроса Скачкова от 14 августа, в то время как дело на Скачкова было закончено 28 апреля 1938 года. В деле Карпова сфальсифицированы протоколы допросов от 15 апреля, 23 июля и 4 августа с поддельной подписью Карпова и его «признанием». Полностью сфальсифицированная копия протокола допроса Юзефовича от 2 октября 1938 года приобщена к делу Назанского. Поддельная копия допроса Карпова от 23 июля также приобщена к делу Назанского…

 

Все незаконно расстрелянные в разное время реабилитированы.

* * *

До сих пор трудно понять, зачем надо было фабриковать дела на заведомо невинных людей, зачем надо было уничтожать лучших представителей своего народа. Отвечать на такие вопросы с каждым годом становится всё труднее. Скоро уйдут и последние свидетели тех событий. Через наш молодой город про-шли все волны репрессий, начиная с 1936 года. Основы города и первые очереди предприятий построены заключёнными Ягринлага. Город нашёл в себе силы признать заслуги репрессированных И.Т. Кирилкина (его именем названа улица), Л.Х. Коппа (поставлена памятная плита на мемориале «Невинным жертвам Ягринлага»), наконец и С.А. Боголюбова (вышла книга, и будет присвоено его имя одной из новых улиц города).

 

Но как быть с памятью десятков, а может, и сотен расстрелянных судостроевцев, с сотнями, а скорее тысячами арестованных и направленных в лагеря, погибших там? Как быть с тысячами искалеченных судеб их родителей, жён и детей, братьев и сестёр?

 

«Сколько в человеке памяти, столько в нём и человека…» - сказал Валентин Распутин в одном из последних интервью. Прискорбно, что наш город не хочет сохранить и передать потомкам память о трагических страницах своей истории.

 

Галина ШАВЕРИНА