Тест на «народность»: об идеологии и национальной идее

Реанимируется даже концепт триединства «Самодержавие. Православие. Народность», придуманный царским министром просвещения Уваровым.

Между тем от «самодержавия» отказались уже в марте 1917 года: с красными бантами ходили и члены дома Романовых; «православие» не выдержало «на разрыв» сообщества клириков и мирян: собравшийся Поместный собор продолжился и после Октябрьской революции, но его во многом прогрессивные решения не исполнены и доныне. Тест на «народность» не выдержал никто – белые, красные, зеленые говорили от имени «народа», убивая по классовому, партийному, социальному и иным основаниям вплоть до «он мне не понравился»…

Наша элита уже подзабыла, что в прошлом страны была еще одна «цементирующая» идея – построение коммунизма. И я часть жизни отдал этому строительству, хотя сомнение в равноправии посетило меня уже при изучении тезиса «От каждого – по возможности. И всем – по потребности». Основание (женщины, не обижайтесь, но это о вашем «прелестном недостатке») – у мужиков потребности в одежде, обуви, косметике и т.п. минимальны и несоизмеримы с желанием спутниц совершить еще один шопинг.

Идея постройки всемирного халифата как рая на земле близка коммунистической, но весь мир (в том числе трезвомыслящие мусульмане) вздрогнул от ужасов «строителей», убивающих, разрушающих, истязающих, загоняющих насильно в подобный «рай» под красиво упакованный призыв торжества одной идеи.

В Конституции нашей страны прямо сказано, что ни одна идеология не имеет права быть господствующей. Поэтому с иронией отношусь к периодически возрождаемому предложению отнести к «духовным скрепам и социальным конструктам» одну какую-либо, в том числе «русскую идею», помня, что значительная часть населения страны не является русской. 

Да, за рубежом принято всех граждан России именовать русскими. Но это лишь признание того, что великая русская культура (в которой есть армянин Айвазовский, русский Шаляпин, немец Шнитке) и русский язык были, остаются и будут цементирующими основаниями в нашей сопричастности к истории и дальнейшей судьбе страны. 

И как бы ни сложилась судьба соотечественников за рубежом, в большинстве своем они не держат за пазухой камень, чтобы кинуть его в родину. 

Это я к истории недавно высокопоставленного чиновника, эмигрировавшего «за бугор» и оттуда «поливающего» Россию и своих начальников, которым «самоотверженно» служил почти десять лет. 

За сто лет после революций 1917 года мы и не таких предателей Отечества видели. Для подлинных (а «не ответственных за патриотизм») россиян пригоднее в таких случаях слова персонажа фильма «Белое солнце пустыни» – Павла Верещагина: «Мне за державу обидно!» Это и есть условная «русская идея», у которой всегда, увы, как у Саида, будут свои «злодеи Джевдеты». С «джевдетами» и русского происхождения нам не по пути!

Александр ЯРКОВ, профессор ТюмГУ

Опубликовано: газета, №174 (4465).