В гости к староверам Приангарья

Навстречу утренней заре по Бирюсе

Мы уже было собрались ехать по зимнику через Чигашет до Шиверы, а затем по Бирюсе в деревню Луговую, как из тех мест пришло сообщение - дорогу размыло ранним весенним потеплением. Пришлось перенести поездку на лето.

В текучке журналистских буден я уж стал забывать о заманчивом предложении, как на исходе второй декады июля в корпункте "Красноярского рабочего" раздался звонок от Стасея Деевича:

- В пятницу выезжаем.

Для меня собраться в дальний путь - привычное дело. Но в этот раз пришлось задуматься, ведь про приверженцев старой веры рассказывают всякое. Дескать, из одной посуды с гостями они не едят и не пьют, ночевать укладывают в отдельной комнате.

На всякий случай попросил супругу положить в сумку чашку, кружку и столовые приборы. Правда, в Канске Попов предложил оставить их в машине, чтобы не возить с собой лишнюю тяжесть.

- Не слушайте никого,- с улыбкой заметил Стасей Деевич.- Староверы очень гостеприимные люди. Вы это скоро поймёте сами. Лучше возьмите дождевик, пригодится при сырой погоде.

А погода в этот день была, скажем прямо, нелётная. С ночи моросил противный мелкий дождик, который сопровождал нас до Абана, и, словно по заказу, закончился в трёх километрах от Почета, откуда и начинался наш водный путь до староверов Приангарья.

Добрались мы до Почета ближе к обеду. Стасей Деевич с водителем Андреем Фархутдиновым быстро спустили на воду катер. Жена директора, Евгения Павловна, за это время успела соорудить на берегу реки обед. Мы наскоро перекусили, заняли места в катере и мощный 370-сильный двигатель со скоростью свыше 60 километров в час понёс нас по песенной реке Бирюсе.

Первое время особых красот вокруг не было: обычные пологие берега, заросшие тальником и прочими лиственными деревьями. Лишь иногда на пути встречались светло-коричневые скалы, образованные плитняком.

Вот осталось позади село Плахино, откуда в прежние времена начиналась дорога на знаменитое своими целебными грязями озеро Боровое. Сейчас жаждущих исцеления переправляют через Бирюсу в Почете. Причём не в конце села, как прежде, а в самом его начале. Такая перестановка, скорее всего, связана с экологией, ведь в солнечную погоду пыль от проезжающих машин стояла столбом над главной улицей, протянувшейся вдоль берега Бирюсы почти на десять километров.

Но я отвлёкся. Наш катер продолжал стремительно бороздить прозрачные воды Бирюсы. Слева промелькнули несколько домов некогда большого сибирского села Тупень, затем показалось Федино.

Помнится, ровно тридцать лет назад, когда мы с друзьями добирались по зимнику до села Такучет Богучанского района, где в то время жила многочисленная семья моего родного дяди Николая, светлая ему память, это село произвело на нас тягостное впечатление. Представляете, стоят на берегу реки десятки крепких домов, но в них никто уже не живёт.

Сегодня в Федине остались всего несколько строений, но, что интересно, в них есть жизнь. Сказывают, это переселенцы из Красноярска, которые променяли суету и спешку большого и шумного города на умиротворённую жизнь на берегу таёжной реки. Замечу, позже мы везде встречали таких людей.

Чем дальше плыли по реке, тем выше и скалистее становились берега, тем быстрее несла свои тёплые воды Бирюса. За одним из очередных порогов с интересным названием Третий Брат наш капитан причалил катер сразу за водоворотом.

- Здесь на одной из плит высечен силуэт дикого оленя,- пояснил Стасей Деевич.

Мы начали искать этот валун, но так и не нашли. Может быть, рисунок скрыла вода, а может, мы остановились не в том месте. Обидно, конечно, но что поделаешь: сибирская природа умеет хранить свои тайны.

Пришлось просто искупаться в водах Бирюсы и, освежившись, плыть дальше - на родину Евгении Павловны, в деревню Луговую - нашу точку пребывания в первый день путешествия.

Проехали Чигашет, за ним - Шиверу. Последнее село знаменательно тем, что здесь начинается территория староверов и заканчивается Абанский район. Ещё пару десятков минут плавания - и за поворотом показался большой остров, а за ним по левому берегу - Луговая.

Капитан умело причалил быстроходный катер справа от лодки-казанки, закрепил канат на какой-то железяке, и мы после трёх часов пути по Бирюсе оказались на суше. Стасей Деевич с женой собрали подарки, и мы стали подниматься на вершину крутого песчаного берега, где нас уже ждали несколько родственников Евгении Павловны.

Пока шли привычные после долгой разлуки обнимания, слёзы радости и первые расспросы, я успел рассмотреть береговую деревенскую улицу. Дорога здесь шла у самой кромки высокого берега, а дома один к другому теснились подальше от крутяка. Виднелись строения и в стороне леса. Причём многие из них были возведены совсем недавно, а иные - почернели от времени.

Мы прошли по ограде родового дома многочисленной семьи Мартюшевых, где сейчас живёт с семьёй брат Евгении Павловны - Алексей, и огородами, боясь наступить на грядки с овощами и цветущей картошкой, прямёхонько направились к дому Александра и Нины Викуловых.

Хозяина не оказалось. Он со свояком Игорем находился на покосе. На летней кухне хлопотали за приготовлением угощения для долгожданных гостей жена его Нина, к слову, родная сестра Евгении Павловны, дочь Софья и невестка Наталья Воронина, приехавшая вместе с мужем Игорем в гости к брату из уральского города Полевского.

Летние кухни у староверов обустроены совершенно не так, как у остальных сибиряков. У нас это, как правило, отдельное строение. А в домах староверов с летней кухни начинается дом. В тёплое время здесь готовят, отдыхают и даже спят. Зимой кухня служит своеобразными большими сенцами. Скажу вам, это очень удобно, продуманно и умно.

Зигзаги судьбы рода Мартюшевых

Пока мужики занимались своими делами, я, пользуясь случаем, попытался выяснить у Нины Павловны, как им живётся-можется в этих глухих таёжных местах, где электричество дают только по 16 часов в день, где нет радио и телевидения, зато в изобилии гнус, клещи и прочие кровососущие..

Но ещё больше меня интересовало, как староверы оказались в этом "таёжном тупике" - вдали от цивилизации с её достижениями и радостями, грехами и пороками. При этом думал, что молодая, красивая женщина окажется немногословной. Ошибся. Собеседницей Нина Павловна оказалась отменной, рассказывала всё без утайки.

- Наши прадеды были из зажиточных крестьян,- начала она рассказ.- Дед держал мельницу. Когда большевики взяли власть, его причислили к кулакам и расстреляли. Тятю Павла Никитовича Мартюшева, скорее всего, тоже ждала такая же участь. Чтобы спастись от неминуемой расправы, он вместе другим односельчанами, а жили они тогда на Дальнем Востоке, в дождливую и тёмную ночь перешёл границу с Китаем. Беженцы прошли пешком триста километров и обосновались в русской общине в одной из провинций этой страны. В Китае тятя познакомился с нашей мамой Екатериной Ивановной, у них там родилось четверо детей - Евдокия, Павел, Николай и Мария. Тятю в общине очень уважали, избрали старостой деревни.

А потом началась Великая Отечественная война, которая закончилась разгромом в Китае Квантунской армии. Пришли советские солдаты и в деревню, где Павел Никитович был старостой. Разбираться долго не стали - дали ему за это 10 лет и выслали с семьёй на русский север, в Магадан.

В 1956 году судимость сняли и отправили в Тасеевский район Красноярского края. В апреле этого же года тятя с дочкой Евдокией пошли искать место постоянного проживания. С трудом добрались до Луговой, где прежде был лагерь для власовцев и бандеровцев, которых при Хрущёве отпустили по домам.

В одном из бараков для заключённых отец решил поселить свою семью. Так Мартюшевы стали первой из староверческих семей, поселившихся в этих заповедных местах. Вскоре тятя с сыновьями срубил на берегу Бирюсы дом. Здесь родились Михаил и Алексей, Евгения, Раиса и Нина.

В роду Мартюшевых было двое взрослых и девять детей. Что интересно, они все, за исключением Марии, и сейчас живы и здоровы. В Луговой остались продолжать дело родителей Евдокия, Павел, Николай, Алексей и Нина. Раиса вышла замуж и уехала в горняцкий город Бородино.

Михаил 12 лет назад добрался до самой Америки, но не забывает о своей малой родине, часто приезжает в Луговую. Вот и нынче его семью, к слову, чисто говорящую по-русски, ждут в гости в августе.

На мой взгляд, староверы Сибири - это корни русской нации, её элита. Ведь здесь свято соблюдают каноны и традиции. Мужики не курят, пьют только наливку, не сквернословят. У них чистые лица, ясный взгляд, рабочие руки. Отличие от исконных сибиряков лишь в одном - все мужчины носят бороды и подпоясываются узеньким пояском - символом веры. Работают много, охотно и умело. Оттого в каждой избе хороший достаток.

На лодках сплошь и рядом сильные моторы импортных производителей. В домах - отличные обои, стильная мебель, стиральные машинки-автоматы, микроволновки и прочая утварь, без которой трудно себе представить жизнь современного человека. Будь в Луговой сотовая связь, здешняя молодёжь обязательно бы имела самые продвинутые телефоны. Но гора Туманчетская не даёт волнам добраться до селения.

Сегодня большие семьи у староверов - редкость. В Луговой лишь одна имеет 13 детей, у остальных ребятишек гораздо меньше. Мы с Ниной Павловной даже посчитали, сколько детей у её братьев и сестёр. Вышло, что самая богатая на детей - семеро - Евдокия, 1939 года рождения. Дальше - резкая убыль: у Павла четверо, У Николая с Марией по трое, у остальных только по двое детей.

У самой Нины Павловны одна дочь. Но какая! Софья нынче закончила Канскую школу N 3 с золотой медалью и сейчас ждёт вестей из Красноярского педагогического университета имени В. П. Астафьева, куда подала документы, надеясь быть зачисленной на филологический факультет.

За четыре дня путешествия по сёлам староверов я постоянно удивлялся и радовался за их детей. Мальчишки все как на подбор, могут самостоятельно управлять моторками, снегоходами, тракторами. Зачастую работают на равных рядом с отцами. Девчата - умелые рукодельницы, отменные стряпухи и все до единой - писаные красавицы.

Одна беда - выйти замуж или женится большая проблема. Ведь нужно найти свою половинку исключительно среди староверов. Поэтому одним удаётся выйти замуж в 17-19 лет, другие ждут суженого годами.

Нина Павловна, к примеру, нашла своего Александра в 32 года, на озере Боровом, куда старовер с Урала приехал подлечиться. Приехал один, а обратно вернулся с молодой женой. Но долго на своей родине не задержался. Так понравилось ему на Бирюсе, что вернулись молодые в Луговую и сейчас обживают новый дом, построенный Александром своими руками.

- Я так люблю родное село, что словами не описать,- радостно улыбнулась Нина Павловна.- В своё время тятя с мамой собирались вернуться на Дальний Восток, а мы в слёзы: не хотим уезжать, и точка! Как можно было жить без нашего леса, деревни любимой? Даже от мысли такой сердце обрывалось.

- Ночами спать не могли, и всё-таки остановили родителей от переезда,- подсказывает сестре Евгения Павловна.

Слушал я женщин и невольно вспоминал своё счастливое детство в деревне Казачке Рыбинского района. С утра до позднего вечера мы, детвора, не зная усталости, летом купались в тёплых водах Кана. Зимой ходили на лыжах в дальние, как нам тогда казалось, походы. Но за играми не забывали помочь родителям. В наши обязанности входило полить грядки, помочь на сенокосе, напилить несколько листвяжных чурок на дрова.

Я и сейчас с теплотой и грустью вспоминаю о своей любимой деревне, в которой, к сожалению, уже 15 лет как никто не живёт. Не стало работы, и все жители уехали искать лучшей доли. А вот староверы Луговой сумели сохранить свою деревню. Хотя живётся им здесь очень непросто.

Луговая - деревня-призрак

Об этом мне рассказали здешние мужики, собравшиеся на встречу с корреспондентом в 6 часов вечера в так называемом флигеле семьи Зориных. Как выяснилось в разговоре, именно здесь мужская часть Луговой собирается, чтобы сообща решить возникшие проблемы. Вот и сегодня мужики повели речь о наболевшем.

- В прежние времена у нас хорошо жить было,- начал разговор Алексей Мартюшев.- Вернувшись из армии, мы устраивались работать в леспромхозе, получали хорошую зарплату. А сейчас работа осталась только в школе да дизель-генераторной. Раньше крепко помогала тайга, в которой дичи было в изобилии. Далеко за ней ходить не приходилось - всё было рядышком, в сосновых и кедровых борах. А Бирюса? Это сейчас можно весь день просидеть на берегу с удочкой и остаться голодным. А раньше в реке ценная рыба водилась: хариус, ленок, таймень, стерлядка, нередко и осетры попадались. Сейчас это всё осталось в воспоминаниях.

Лес по водоразделу между Бирюсой и Чуной беспощадно рубят китайцы, оставляя за собой голую пустыню. Уничтожается тайга, где охотились отцы, да и нынешнее поколение ещё успело взять здесь немало дичи.

Самое странное, что китайским лесорубам за такое варварское отношение к сибирской тайге ничего не бывает. Но стоит местным жителям срубить какую-нибудь сушину на дрова, как из Тасеева прилетает целый отряд полицейских, устраивают такие допросы с пристрастием, что вся деревня целую неделю, как говорится, стоит на ушах.

- Был нынче такой случай: кто-то доложил, что муж и сын нашей фельдшерицы будто бы незаконно рубят лес. Разбираться приехали с десяток полицейских. Мужиков дома не оказалось, так они женщину давай допрашивать, обыск устроили. Хорошо, что наши бабы на защиту стали, а то бы затуркали фельдшерицу,- подтвердил слова товарища Фёдор Ануфриев.

А сыну всё равно дали три года условно, сейчас он пилит лес у арендатора в Чигашете и платит 20 процентов из зарплаты в пользу государства. Вроде бы всё по закону, а осадок в душе остался неприятный, ведь китайские лесорубы валят тайгу не десятками деревьев, а тысячами и подчистую. Разве это правильно?

- Я ныне сам испытал на собственной шкуре несправедливость власти,- вступил в разговор Роман Зорин.- Во время сильного ветра наш дом сгорел дотла за считанные минуты. А всё дело в том, что у нас половина столбов стоят как пьяные, провода обвисли так, что при ветре соприкасаются. В тот злополучный день искра от замкнувшихся проводов упала на траву в палисаднике. Пламя занялось такое, что я успел вытащить из огня лишь два ружья. И хотя пожар помогали тушить всем селом, дом спасти не удалось. Сейчас живём с семьёй у брата.

- А что же вы новый дом не строите? - поинтересовался я у погорельца.

- Нам его не дают, а если возьму самовольно, мне по гроб жизни сидеть придётся,- поясняет Роман Павлович.- Живём в лесу, говорят, что это наша земля, а выписать даже сушняк на дрова - большая проблема. По два-три раза приходится ездить в Тасеево, чтобы получить порубочный билет. А путь в райцентр, скажу вам, совсем неблизкий. Нужно добраться на моторке до Шиверы, затем на машине до Абана, из Абана до Дзержинского и лишь потом дорога приведёт в Тасеево. Почти три сотни километров в одну сторону получается. А если в Фаначетский сельсовет - то ещё дальше.

Староверы давно ставят вопрос, чтобы их деревню передали в Абанский район. Там они покупают продукты, там лечатся в больнице, там продолжают учиться их дети. К слову, Чигашет и Шивера тоже расположены на территории Тасеевского района, но приписаны к Абанскому. Вот и просят люди восстановить справедливость.

- У нас тут многое вас удивит,- поддержал родственника Василий Зорин.- К примеру, наших детей в Луговой не прописывают. Говорят, что такого села в Тасеевском районе нет. Интересно получается, 40 дворов, почти полторы сотни жителей, есть школа-девятилетка, фельдшерский пункт, дизель-генератор, наконец. Налоги с нас исправно берут, а села, выходит, нет. А мы хотим жить здесь, на малой родине, которую полвека назад основали наши предки. Хотим жить в селе, которое есть на карте Красноярского края, на карте России.

Что я мог ответить староверам? Лишь то, что эту статью прочитают большие начальники и решат проблемы людей, которые нашли в себе силы и мужество жить в этом глухом по меркам цивилизации краю.

В общем, с тяжёлым сердцем вернулся я из флигеля. Но вскоре пришли с сенокоса Александр с Игорем. Женщины быстро поставили на стол снедь и под малиновую, морошковую и ещё трёх сортов наливочку вновь пошла-поехала дружеская беседа.

Мужики рассказывали о своём житье-бытье. О медведе, появившемся на пасеке у Алексея. О затянувшихся дождях, которые не дают вовремя заготовить сено. О боровиках, которых можно нарвать прямо за огородами. О китайцах, рубящих лес на кряже, разделяющем Бирюсу с Чуной. О несправедливости властей, закрывающих на это безобразие глаза, но буквально третирующих староверов за срубленное без разрешения дерево.

Досиделись за столом мы до тех пор, когда ровно в 12 перестал урчать где-то за деревней дизель-генератор и погас свет. Скажу честно, долго не мог уснуть. В голове то и дело возникали обрывки разговоров, видения водной дороги по Бирюсе.

А утром на столе уже стояли уха и жареная рыба, которую спозаранок поймали Александр с Игорем. После завтрака мы стали собираться в плавание - на малую родину Стасея Попова, в посёлок Бурный.

Игорь же с Александром решили в этот день до конца пробурить колонку у дома. Мы не стали отвлекать их от дела, и вскоре наш катер снова бороздил водную гладь Бирюсы.

Продолжение следует.