Музей, которого могло не быть

Дом-музей Б.Пастернака в Чистополе.

Музей Бориса Пастернака в Чистополе – первый в России весомый прорыв в увековечивании памяти поэта. Мало сказать, что его появление в 1990-е годы на музейной карте Татарстана для многих было полной неожиданностью. До сих пор трудно представить, как это вообще могло произойти в то время, когда музейная жизнь в стране пребывала в застойном состоянии: не было средств на приобретение экспонатов и пополнение фондовых коллекций, а об организации новых экспозиций даже речи не шло. Тем не менее в сентябре 1990-го, в год столетия со дня рождения нобелевского лауреата по литературе Бориса Пастернака, в Чистополе на улице Ленина (бывшей Володарского) в доме № 81 открылся его мемориальный музей.

О том, что предшествовало этому событию, вспоминает инициатор и один из организаторов музея, в прошлом – генеральный директор Национального музея Татарстана Геннадий Муханов. Напомним также, что он является автором книги «Чистопольские страницы» (1987), в которой впервые представлен богатейший материал о жизни и творческой деятельности в Чистополе большой группы советских писателей в годы Великой Отечественной войны.

«О том, чтобы открыть в Чистополе какой-либо новый музей, в начале 1990-х годов можно было только мечтать. К этому времени здесь уже был краеведческий музей, но он переживал не лучшие времена. Новые перспективы замаячили для него после того, как пришла идея переименовать его в Музей уездного города и сделать филиалом Госмузея РТ (ныне – Национальный музей). Новое название больше отвечало духу времени, к тому же в таком контексте можно было реально показать всю дореволюционную коллекцию музея.

 В Чистополе местные власти о каких-то новых музеях и слышать не хотели, намучившись с одним. Госмузей в силу трагических обстоятельств был не готов взять на себя бремя новых забот. В Министерстве культуры и подавно не проявляли заинтересованности, опасаясь вызвать протесты со стороны лидеров набиравшего силу национального движения

Научная концепция Музея уездного города была детально разработана сотрудниками головного учреждения, а координировала эту работу заместитель генерального директора по филиалам Любовь Васильевна Фатхутдинова, знаток музейных секретов экспонирования и хороший организатор. Надо отметить, что чистопольский филиал полностью финансировался из Казани, из городской казны деньги на развитие данного учреждения культуры не выделялись совсем.

Думаю, уместно напомнить и о том, что в октябре 1987 года я был назначен на должность генерального директора Государственного музея РТ, а в декабре этого же года в здании бывшего Гостиного двора, в котором располагались музей и еще два десятка учреждений и организаций, случился крупный пожар, в результате которого пострадали два верхних этажа и экспозиционные залы по современной истории Татарстана (только что открытые), а также отдел природы. Экспонаты удалось спасти, однако огромное здание, получившее среди горожан название «Бегемот», существенно пострадало.

Несмотря на сложное положение головного музея, внимание и помощь филиалам (их на тот момент было 14), в том числе и чистопольскому, не ослабевали. Однажды мне позвонила из Чистополя известный краевед, а в прошлом моя школьная учительница Нина Степановна Харитонова и сообщила потрясающую новость: Вавиловы, в доме которых в годы войны жил Борис Пастернак, переезжают и готовы продать все вещи и мебель из «пастернаковской» комнаты. Именно в этот момент меня буквально осенило: если удастся заполучить мемориальные вещи и предметы, то есть шанс создать музей! Но с чего начать? Во-первых, город должен передать квартиру под музейные цели. Однако я знал, как неохотно на это идут городские власти. Да и захотят ли они вообще заниматься этим делом? В те годы одно только имя Бориса Пастернака могло насторожить не только начальство разных рангов, но и обывателей. Кроме того, чтобы выкупить у хозяев все, что сохранилось с военных лет, нужны деньги. А где их взять? В смете расходов музейного объединения их нет и не предвидится.

Портрет Б. Пастернака работы В.Д. Авдеева. Чистополь, 1942– 1943 годы.

Словом, ничего «за» и все аргументы «против». Поэтому обнадежить Нину Степановну в том момент я не мог. Но мысль о музее Пастернака уже не отпускала.

Я понимал: чтобы вопрос решился положительно, придется преодолеть массу препятствий. В Чистополе местные власти о каких-то новых музеях и слышать не хотели, намучившись с одним. Госмузей в силу трагических обстоятельств был не готов взять на себя бремя новых забот. В Министерстве культуры и подавно не проявляли заинтересованности, опасаясь вызвать протесты со стороны лидеров набиравшего силу национального движения. И основания для таких опасений были. Впоследствии меня не раз упрекнут, устно и через СМИ, в том, что, будучи генеральным директором музейного объединения, я содействовал строительству музея «русского еврея с сомнительными произведениями и биографией, не связанными с Татарстаном».

По сути дела, у нас с Харитоновой не было ни сторонников, ни сочувствующих. И все-таки, когда постоянно думаешь о чем-то одном, эти мысли каким-то чудом начинают потихоньку материализовываться. Вот так однажды, будучи по служебным делам в Москве, я встретился с моим добрым другом Марсом Гисматуллиным – архитектором, художником и поэтом. Он любил стихи Пастернака и не только поддержал идею создания музея поэта в Чистополе, но и предложил свою помощь в качестве автора проекта, причем на тот момент совершенно безвозмездно.

Однако было понятно, что реализовать этот замысел без поддержки высшего руководства республики невозможно. Поэтому, взвесив еще раз все «за» и «против», я обратился с письмом к первому заместителю Председателя Совета Министров республики Мансуру Хасановичу Хасанову, приложив к письму детально составленную смету расходов по созданию нового филиала – музея Б.Л.Пастернака в Чистополе. Ответ (с положительной резолюцией!) пришел довольно быстро и содержал конкретные поручения Минкультуры, Минфину и Чистопольскому горисполкому. Вскоре из бюджета республики на создание музея было выделено 400 тысяч рублей. По тем временам (в условиях недофинансирования, задержек зарплат и т.д.) это была очень приличная сумма.

И спустя годы я всегда с особой теплотой и признательностью вспоминаю Мансура Хасановича Хасанова, сыгравшего важную роль в развитии музейного дела в Татарстане. Высокообразованный человек, известный ученый, он никогда не подчеркивал свою значимость, но нередко вызывал огонь на себя. Мансур Хасанович был истинным сыном татарского народа и в то же время много сделал для того, чтобы культурный потенциал Татарстана был очевиден в масштабах всей России. Вот и в случае с музеем Пастернака он прежде всего смотрел в будущее…

После выхода постановления Правительства мы срочно приступили к созданию научной концепции нового филиала. Понятно, что пастернаковедов на тот момент в Казани не было, поэтому я, можно сказать, волевым решением назначил ответственной за эту работу молодую сотрудницу музея Г.Тукая Ольгу Игоревну Захарову, что, мягко говоря, стало для нее полной неожиданностью. Но я старался оказывать ей всяческую помощь. Помимо книги «Чистопольские страницы», передал ей много рукописных материалов из своего личного архива, связанных с пребыванием Бориса Пастернака в Чистополе. И, надо сказать, Ольга Игоревна успешно справилась с трудной задачей, и вскоре мы имели добротную научную концепцию музея.

С нетерпением ждал я вестей и от Марса Гисматуллина. К его чести, отсутствие готовой научной концепции (она была еще в стадии разработки) не повлияло на сроки и выразительность предложенной им художественной концепции будущей мемориальной экспозиции. Я заблаговременно снабдил его необходимыми материалами. Проект получился без наворотов и излишеств, в черно-белом исполнении, с акцентом на подлинные вещи и рукописи, отражающие чистопольское бытие военных лет. Мемориальная комната была воссоздана по воспоминаниям семьи Вавиловых, записанным мной еще в школьные годы. Неоценимую помощь оказали и консультации Н.С.Харитоновой.

Настоящий дипломатический подход потребовался в переговорах с городскими властями. Надо сказать, особенно непримиримую позицию по отношению к «автору антисоветчины» и его музею занимал секретарь горкома по идеологии С.И.Антонов. Правда, свое возмущение он больше выражал на словах, до прямого противостояния дело не дошло. Хотя, наверное, могло бы… В то же время мы неожиданно нашли своего сторонника в лице председателя Чистопольского горисполкома А.Х.Хайруллина. Как мэр, он с пониманием отнесся к строительству музея, увидев в этом пользу для имиджа города и его культурного развития. Под личным контролем Абрека Хафизовича привели в порядок городской парк, положили новый асфальт, поставили новые добротные ворота и забор вокруг дома.

Монтаж экспозиции занял 10–12 дней. Марс Якубович вместе с помощниками трудились вдохновенно. Как всегда, возникало множество вопросов с приобретением и доставкой материалов, которые оперативно решались и в Казани, и в Чистополе. Сам я в ходе монтажа несколько раз приезжал в Чистополь. Запомнился эпизод, когда к открытому настежь окну в комнате поэта прилетел голубь и как-то без боязни, очень настойчиво стучал по стеклу и размахивал крыльями. Мы это поняли как добрый знак и решили, что голубь – это посланец души Бориса Леонидовича. «Голубиное сообщение» было принято, и в день открытия музея в ближайшем к нему храме отслужили панихиду по Борису Пастернаку.

Мы неожиданно нашли своего сторонника в лице председателя Чистопольского горисполкома А.Х.Хайруллина. Как мэр, он с пониманием отнесся к строительству музея, увидев в этом пользу для имиджа города и его культурного развития

Открытие получилось праздничным, душевным. Было много гостей из Казани и Москвы, играл оркестр. Улица перед домом-музеем была запружена людьми и смотрелась как большая площадь. Торжественно разрезали красную ленточку, и первые посетители буквально потоком хлынули по узкой лестнице, ведущей в чистопольский пастернаковский мир. Это было как чудо! По крайней мере, так это воспринималось в те счастливые мгновения. Ведь еще недавно идея музея Пастернака в Чистополе владела умами в лучшем случае нескольких энтузиастов, и за короткое время их число увеличилось многократно.

Долгое время музей вынужден был соседствовать с жилыми помещениями нескольких чистопольских семей и довольствовался малыми площадями. В 2010 году все здание было передано музею, благодаря чему в скором времени он получил новые экспозиционные площади. Бесспорно, в этом большая заслуга бессменного директора музея Любови Григорьевны Демченко. Таланта организатора ей не занимать. С первых дней музей Пастернака стал важным культурным центром и в городе, и в республике. А после проведения на его базе всероссийского семинара директоров литературных музеев он получил широкую известность и в профессиональной среде. В настоящее время Мемориальный музей Б.Пастернака является структурным подразделением ГБУК РТ «Чистопольский государственный историко-архитектурный и литературный музей-заповедник».