Нина ПОЛЯНСКАЯ: Мы верили в силу печатного слова

Вот уже много десятков лет утро Нины Петровны Полянской начинается с чтения свежего номера «Советской Чувашии». Преданная читательница прочитывает газету «от первой строчки до последней», вплоть до тиража и фамилии дежурного по номеру. Читает оценивающе, сосредоточенно. Как говорит, по старой журналистской привычке. Без малого сорок лет отдала она работе в редакции «Советской Чувашии», двадцать из которых – в должности заведующей отделом писем. «Полянской лично в руки» – с такой пометкой нередко приходили письма в редакцию. Через газету люди искали правду, добивались справедливости, делились мнением о происходящем. И зачастую именно после публикации письма в главном республиканском издании для его автора наконец начинались подвижки в решении вопроса.

ИЗ ДОСЬЕ
Нина Петровна ПОЛЯНСКАЯ проработала в «Советской Чувашии» с 1954 по 1991 год. Свою первую трудовую награду – медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» – заработала еще девчонкой на заводе. Остальные получила во время работы в газете «Советская Чувашия»: медаль за доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина, Почетную грамоту Президиума Верховного Совета РСФСР, орден Дружбы народов в 1987 году. Заслуженный работник культуры Чувашской АССР.

ВМЕСТЕ С ЧИТАТЕЛЕМ
«Рабочий день редактора начинался с чтения редакционной почты. После планерки его ждала на столе в кабинете пухлая стопка. До двухсот писем в день получала газета. Редакционная почта отражала жизнь всей республики, – вспоминает в беседе с корреспондентом «Советской Чувашии» почти ровесница газеты. – У газеты были собкоры в Алатырском, Канашском, Шумерлинском, Ядринском, Мариинско-Посадском районах. Исходив свои районы вдоль и поперек, они знали жизнь села «изнутри» и со знанием дела писали о предприятиях, колхозах, передовиках производства. Была у газеты и целая «армия» рабочих и сельских корреспондентов, от которых шли сообщения из самых дальних уголков республики».
В журналистику Нина Петровна пришла из рабочей среды. Ей не было и 16 лет, когда в октябре 1941 года, после 8 классов средней школы и двух месяцев учебы в железнодорожном училище трудовых резервов, она встала к станку в цехе Алатырского паровозоремонтного завода. «Так повелела война: мужчины ушли на фронт, а к станкам вместо них встали девчонки, старики и женщины», – говорит Нина Петровна. Почти всю войну она проработала токарем, пока ее как активную комсомолку, заместителя секретаря заводского комитета комсомола не перевели в редакцию заводской многотиражки, а чуть позже, в 1954 году, в «Советскую Чувашию».

До 200 писем в день приходило в газету «Советская Чувашия» в 70-80-е годы прошлого века

Почему от читателей было много писем? Самих читателей было много. Тираж «Советской Чувашии» в те времена доходил почти до ста тысяч. Да и как-то принято было держать связь с газетой, откликаться через нее на события в стране, в республике.
Нине Петровне запомнилось, например, на каком подъеме праздновали в республике 30-летие Победы. В газету потоком шли письма, в которых люди писали, как на предприятиях и в учреждениях готовятся к этой дате, чествуют участников войны. Особо выделялись в редакционной почте письма от самих фронтовиков. «Живы были тогда еще многие участники той жестокой войны, – рассказывает Нина Полянская. – Их солдатская память незаживающей раной бередила душу. Хотелось поделиться пережитым. А как? Конечно же, через газету! Газета много печатала таких писем. А некоторые передали в республиканский архив на хранение».
С письмами в редакции работали все отделы. Внимание к каждому письму было правилом. Да и самих писем тогда печатали очень много. Они выходили целыми тематическими полосами, подборками под рубриками «Из редакционной почты», «Нам сообщают», «Коротко о важном», «Строки из писем». Без внимания не оставались даже небольшие письма. Журналисты старались приводить из них хотя бы несколько строк.
У отдела культуры, например, была традиционная страница писем «На школьные темы», которую готовила журналист Зоя Григорьева, сама в прошлом учительница. В газете замечали: как только выйдет очередная страница, в почте появлялось больше писем о школах, воспитании детей, от учителей, родителей.
«Мы дорожили письмами. Они обогащали газету. Вот и получалось, что газета делается для читателя и вместе с читателем», – отмечает ветеран.
«ПРОШУ ПРИСЛАТЬ КОРРЕСПОНДЕНТА»
На особом счету были так называемые письма-жалобы. В них читатели сообщали о недостатках в обслуживании, благоустройстве, в жилищном хозяйстве, конфликтных вопросах на работе.
– Как работали с такими письмами?
– Редакция направляла их в организации, которых они касались, а затем держала на контроле. По письмам принимали меры, а ответы публиковались на страницах газеты. По некоторым особо конфликтным письмам журналисты выезжали. В результате таких журналистских проверок в газете появлялись материалы под рубриками «По следам письма», «Письмо позвало в дорогу». Но не всегда письма попадали на страницы газеты. Запомнилась мне одна поездка…

…Красноармейский район считался отдаленным из-за плохого дорожного сообщения. Письма оттуда приходили редко. И вдруг письмо с тревожным заголовком «Прошу прислать корреспондента». А в нем – полные отчаяния строки. Женщина пишет, что ее незаконно уволили с работы и теперь с детьми выселяют из служебного жилья.
Редактором тогда был Матвей Семенов. Советуемся: как быть?
– Конечно, – говорит, – это дело прокуратуры – восстановить законность. Но пока письмо ходит туда-сюда… Надо ехать!
Даже редакционную машину распорядился дать. Сотрудница сельхозотдела Юлия Григорьева тут же напросилась: «И я поеду. В райцентре правление колхоза, о подготовке к севу напишу».
Поехали. Наш шофер то и дело спрашивает встречных: «Как дорога?» Отвечают: «Мы на вездеходах проехали, а ваша «Волга» не пройдет, засядет».
– Я дальше не поеду, – говорит шофер. – Решайте.
– А сколько километров не доехали?
– Километров десять…
Кривил душой. Километров-то было больше, но об этом мы узнали потом. А тогда – переглянулись: неужели не дойдем? Погода хорошая. Одеты тепло: шубы, валенки, да и время еще только полдень. Так и пошли.
А скоро догнал сильный ветер, повалил снег. Исчезли все признаки дороги. Видимости никакой. Ориентир – только едва различимые лесные полосы по обеим сторонам занесенной дороги… Лишь поздним вечером добрели до Дома приезжих – сельской гостиницы.
– Батюшки! Кто вы?
– Мы корреспонденты «Советской Чувашии». Мы пешком шли…
– В такую-то непогоду! – всплеснула руками хозяйка гостиницы и кинулась нас раздевать. Вышли из комнаты мужчины – командированные механизаторы. Нам не поверили. Пришлось сказать, что по жалобе к человеку. Удивились: не знали, говорят, что из газеты по жалобе могут к человеку приехать.
Утром Юля – в колхоз, а я – в райком. Секретарем райкома партии была женщина. Встретила оживленно: «Не надо никаких удостоверений. Все знаем: кто, зачем, почему. Присаживайтесь! Торопиться некуда. Все уже решено». – «Как?» – «Да только что доложил районный прокурор».
Оказывается, с утра пораньше, без проволочек, районное начальство уже принимало меры по письму, которое еще лежало у меня в сумке. Женщину восстановили на работе. Отпал вопрос и о выселении из квартиры. С теми, кто «перегнул палку», уже был серьезный разговор. Все встало на место. Как показала проверка, женщина сама была частично виновата и не во всем права.
Узнав о результатах поездки, редактор, всегда спокойный, просто возмутился: «Да что же они раньше не решали? Довели человека до крайности, а потом, видите ли, решили все за какой-то час?!» – «Так что, Матвей Семенович, писать «По следам письма»? – «Да надо бы придать огласке этот факт. Только ведь и женщину, автора письма, пришлось бы задеть, раз она тоже частично виновата. А у нее – дети. Каково им-то огласку эту терпеть? Это ведь не город – село. Там каждый человек на виду. Вот что. И так уж вы своим приездом наделали шуму на весь райцентр. Ничего писать не будем. Дело сделано? Да. Вопрос решен? Да. Ну и хорошо. Письмо – в архив».

Очень уж не хотелось чиновникам попасть на страницы газеты в негативном свете, потому и решился вопрос односельчанки оперативно. В то время, говорит Нина Петровна, газетная критика была адресной. А это значит, назывались и колхоз, и учреждение, и должности, и даже фамилии провинившихся. Такие «полномочия» требовали от журналистов особой ответственности. Нужно было взвешивать каждое слово, писать правдиво, обоснованно, но не оскорбительно.
«Мы были очень внимательны к слову, – говорит ветеран печати. – Помню, редактор Матвей Семенов учил молодых: только не перехлестывайте, ищите нужное слово, точное, но не обидное. Мы думали, «как слово наше отзовется». Конечно, критика в газете помогала двигать дела вперед, но и приносила переживания людям, чьи имена назывались. В этом и была главная трудность нашей работы. Готовя такие материалы, мы прежде всего думали о человеке и даже о его семье – тираж газеты ведь был огромный».
ПРИХОДИЛИ И С БЕДОЙ
– Рассказывают, что в «Советскую Чувашию» можно было прийти и просто поговорить. Люди знали, что здесь они могли быть услышанными. Как вы принимали таких посетителей?
– Приема как такового и не было. Каждый день в редакции был «День открытых дверей», – рассказывает ветеран пера. – Читатели, придя в Дом печати, могли заглянуть в любую дверь и поговорить с любым журналистом. В отдел писем, например, обращались чаще всего по житейским вопросам и за советами. К слову, сам отдел был совсем крохотным. Заведующий, корреспондент и две учетчицы размещались в небольшой комнате, в которой и принимали посетителей. В разные годы в отделе работали опытные журналисты, фронтовики Константин Филин, Василий Яковлев, Петр Кольцов и другие. Они могли и совет дать, и помочь разобраться в каком-то споре.
А приходили не только по житейским делам, но и с бедой. Был вот такой случай…

Мне трудно забыть, как пришел однажды мальчик лет 13. Стеснительный, смущенный. Присев на краешек стула, тихо сказал, что сходить в редакцию ему «велели хорошие люди». Еще тише добавил: «Потому что мне негде жить и нечего есть». Видя, как труден для него разговор, мы не стали его расспрашивать. Мы с ним для начала подружились.
Как позже узнали, мать мальчика, оставив сына на попечение старенькой матери, уехала в восточные края зарабатывать повышенную пенсию, да там и задержалась. Изредка высылала немного денег матери, но в основном бабушка с внуком жили на бабушкину пенсию. Когда она совсем слегла, заботу о мальчике взяло на себя государство. Его устроили в интернат. После смерти матери дочка приехала.
А когда под родительский кров вернулся сын, она не пустила его на порог, считая, что и дальше о нем заботиться должно государство.
Эту историю в редакции знали многие. Как помочь? Мы верили в силу печатного слова. В газете появилась небольшая статья об этом под рубрикой «На моральные темы». Мы надеялись растопить лед в сердце женщины. А она только стала судиться с газетой, требуя опровержения. Прошла все судебные инстанции в республике. Недовольная решениями суда обратилась в высшую инстанцию – Верховный суд РСФСР. Редколлегия поручила мне представлять газету на этом процессе. В зале суда мы сидели друг от друга поодаль. Она оживленно переговаривалась со своим адвокатом, а я невольно думала о том, что не всегда, к сожалению, может помочь газета. Не смягчилось вот очерствевшее сердце матери. Приехала ведь в Москву, потратилась на адвоката.
А зачем? Хочет доказать, что она сына любит, что помогала ему. А разве любовь к сыну судом доказывают? Спросить ее: где ее сын, где ночь спал, что ел, во что одет? Нечего ведь сказать. У чужих добрых людей. Это хорошо, что много у нас добрых хороших людей. Но хорошо и то, что редко встречаются такие матери…
Высший суд страны подтвердил правоту газеты. Но радости у меня не было…

Впрочем, юридические вопросы были в числе самых популярных у читателей. Журналисты не брали на себя смелость разбираться в них и прямо говорили, что это дело юристов. Однажды, вспоминает журналист, провожая посетителя, сказали: «Уж извините, что не помогли». А в ответ услышали: «Как не помогли, помогли! Спасибо, что выслушали, посоветовали, с чего хлопоты начинать. А в юридических конторах и разговаривать не хотят». Это и навело на мысль открыть при редакции общественную приемную. В течение трех лет юристы, работники судов, прокуратуры и некоторых республиканских ведомств по просьбе редакции давали людям ответы на их вопросы.
Бывших журналистов не бывает. В преддверии юбилея газеты подпись Нины Полянской нет-нет да и промелькнет на страницах «Советской Чувашии». Сотрудник «СЧ» со стажем до сих пор сверяет время по «родной» газете. А юбилейные материалы, посвященные столетию «Советской Чувашии», перечитывает с особым трепетом, вырезает и складывает в отдельную папку. «Там ведь о моих коллегах речь идет, товарищах, – говорит Нина Петровна. – И хорошо, что название сохранили. Нам оно дорого».