АРС-ПРЕСС

3 октября, в день взятия Орла, Гитлер, поднявшись на трибуну берлинского Спортпаласта, завопил: «В эти часы на нашем Восточном фронте вновь происходят громадные события. Уже 48 часов ведется новая операция гигантских масштабов! Противник разгромлен и больше никогда не поднимется. Позади наших войск уже лежит пространство в два раза большее, чем территория рейха в 1933 году, когда я пришел к власти, и в четыре раза большее, чем Англия». Печатный орган нацистов «Фёлькишер беобахтер» сообщал: «На обширном фронте маршируют и катятся на Восток наступающие немецкие части. Нет слов для описания размеров советского поражения!».

Планируемое наступление

Интересно, о чем размышлял Гитлер и что писала его газета два месяца спустя, когда в бунинских местах для отборных и наиболее опытных частей вермахта наступил апокалипсис.
Во второй половине ноября война вырвалась из лесов на степные русские просторы, рано засыпанные снегом. Промороженная земля стала твердой. Для танков Гудериана наступили лучшие времена, чем месяцем раньше, когда они, наступая, утопали в грязи. 18 ноября все было готово к последнему броску, чтобы нанести кинжальный удар в обход Тулы на Каширу и выйти с востока к Москве. Рано утром группировка Гудериана, сосредоточенная в районе юго-восточнее Тулы, прорвала оборону наших войск 50-й армии.
Чуть правее XXXIV армейский корпус немцев, теряя время, силу и былую мощь в затяжных и вязких боях, стал продвигаться на Ливны, Елец и Задонск. 25 ноября начались бои на подступах к Ливнам. На следующий день наши войска оставили город. 5 декабря 134-я и 45-я дивизии врага, пройдя с боями от Бреста более 2000 километров, ворвались в Елец. Это был последний успех вермахта, когда его солдаты достигли крайнего восточного рубежа. Немцы сначала с остервенением дрались за город, а затем между собой – за оставшиеся от пожарищ дома.
После Тулы, где бывшие самоварные фабрики ковали оружие и штамповали патроны для фронта, Елец был вторым городом, где сошлись военные интересы двух противоборствующих сторон. В стратегическом отношении Елец уступал только Москве и Брянску. Пять стальных лучей устремлялись отсюда в разные стороны: на Орел, Тулу, Раненбург, Липецк и Касторное. По трем из них с юга на Москву шли стратегические грузы: хлеб, уголь, нефть, бензин, мазут. Захватив станцию, немцы перехватили две магистрали, идущие к столице. Оставалась третья – у Задонска. Если перерезать ее, Москва и весь северо-западный район могли остаться без угля – хлеба индустрии. Судьба Ленинграда могла бы повториться.
Но… дальнейшее наступление на Восток не состоялось.

Кость в горле фашистов

Слово «елец» в переводе с тюркского означает «кость». Эта крупная кость и стала поперек горла врага, наступающего на восток – в задонские степи, где гулял ледяной, вымораживающий все живое ветер. Освобождение города, а затем разгром войск XXXIV корпуса генерала Метца, который попал в окружение в треугольнике городов Ливны – Русский Брод – Верховье, стали результатом блестяще проведенной Елецко-Ливенской наступательной операции. Она отличается от всех остальных, прежде всего, своей динамичностью, когда на первом этапе (6–10 декабря) войска подвижных групп генералов А.М. Городнянского и Ф.Я. Костенко, прорвав фронт, вышли в тыл ливенской группировки немцев. На втором этапе (11–16 декабря) советские бойцы окружили и уничтожили основные силы 95-й, 45-й и 134-й дивизий. Затем, развивая успех, войска Юго-Западного фронта, преследуя отходящие немецкие соединения, освободили города Ливны, Новосиль и Русский Брод.
В оборонительно-наступательных боях этого периода бессмертный подвиг совершил башенный стрелок танка 150-й танковой бригады М.М. Крохмаль. Прикрывая отход нашей пехоты, его танк получил восемь пробоин. Механик-водитель и командир танка были убиты, Крохмаль тяжело ранен. Жители села Озёрки оказали ему помощь. Но гитлеровцам удалось захватить танкиста. Они учинили ему жестокий допрос. Воин молчал. Начались пытки. Гитлеровские изверги распороли ему живот и насыпали в него соль. М.М. Крохмаль, как видели жители, скончался, не произнеся ни слова. Посмертно он был награжден орденом Ленина.
О том, как выходили из окружения отдельные группы 45-й пехотной дивизии, пишет ее ветеран Втин Вег: «Бойцам приходилось туго. Не хватало зимней одежды. Стояла жуткая зима с температурой минус 45ОС, а у нас не было теплого белья, не говоря уже о вязаных и меховых вещах, не было ни теплых сапог, ни теплых перчаток, ни подшлемников. Время от времени нам везло: у пойманных русских отбирались пальто и меховые шапки. Ужасны были и леденящие метели, проносившиеся с сумасшедшей скоростью по бескрайней равнине, на родине такое себе представить сложно. Каждая канава заносилась снегом, и при переходах через них люди и лошади проваливались в снег по пояс».
Командир XXXXVII танкового корпуса, который вел боевые действия в районе Епифани, генерал-лейтенант Рудольф Бамлер вспоминает о тех днях с содроганием: «Соединение неожиданного наступления и морозов, к которым мы не были подготовлены, дало убийственные результаты. Я вспоминаю такие картины: пехотинцы бредут по снежным полям на запад, не желая залезать в окопы и бросая оружие. Даже некоторые офицеры бежали с передовой, крича, что продолжать бой не имеет смысла: все равно все перемерзнут или будут убиты. Я как сейчас вижу длинные колонны безоружных, оборванных солдат, бредущих по снежной пустыне. Еще страшнее был вид населения эвакуированных деревень… Впервые был применен приказ о «выжженной земле».
Документально подтвержденные зверства
Приказы, которые приносят связные, неоспоримы, будь они из дивизии или из другой части. Из приказа по 482-му пехотному полку от 10.12.41 года:
«… 2. Полное уничтожение близлежащих населенных пунктов должно быть произведено 11 и 12 декабря. Наш 2-й батальон разрушает Новосельские Выселки.
3. Место сбора для годных к службе молодежи и пленных в Ульянино…
Наконец машины приходят, разгружаем оборудование. Ждать их следующего приезда будем целую вечность.
Эшелон саперного полка уже давно занят уничтожением деревни по обе стороны оврага. Внезапно в небо взлетает красная ракетница. Потом еще и еще. Это воодушевляет солдат к быстрой работе. Целая цепочка домов уже охвачена огнем.
Мы начинаем движение. Позади нас выгоревшая земля. Красный закат. Горят скирды. Крестьянские дома черными пятнами золы чернеют на оплывшем по краям белом снегу.
На восточном ветру проклятия застывают, не успев сорваться с губ. Мертвая земля. Выгоревшая земля. Белый саван. Даль широкая. И русская дальневосточная армия преследует нас по пятам. Подходит. Наступая и угрожая. С новым оружием. Орга?ны. Сталинские органы…
Дрожа, мы поворачиваем спину темноте. И так велико наше удивление: полковой штаб уже в Новоселках!».
Впервые обнародованные на русском языке документы, скопированные в немецком архиве Второй мировой войны, подтверждают, что еще до приказа Гитлера, который поступил в немецкие части 19 декабря и предписывал при отступлении сжигать все населенные пункты, эту инициативу фюрера взяли на себя немецкие командиры среднего звена (полковые и дивизионные).
Оперативная сводка хода боевых действий 45-й пехотной дивизии XXXIV корпуса 2-й армии, хранящаяся в Федеральном военном архиве Германии, – это документ, который неопровержимо доказывает злодеяния регулярных немецких частей (а не только эсэсовских) на русской земле.
Странно еще и то, что автор мемуаров Бернард Графт совершенно не говорит о поведении местного населения, дома которого поджигали его рядовые солдаты, специально для этого выделенные, – факельщики. Он умалчивает о мародерстве, о том, как отбирались у населения коровы, овцы, как гонялись за каждой курицей. Трагедия центра России им только обозначена. Никакая человеческая фантазия не представит ту реальную действительность, в которой оказались жители Елецкого и других оккупированных районов в начале декабря 1941 года, и не найдется тех слов, чтобы описать вселенское горе, которое посетило почти каждую семью, оказавшуюся в 40-градусный мороз на пепелище. «На восточном ветру проклятия застывают, не успев сорваться с губ. Мертвая земля. Выгоревшая земля. Белый саван».

Крах доктрины «блицкрига»

20 декабря по случаю своего вступления в новую должность верховного главнокомандующего Гитлер собрал в Берлине генералитет и выступил с анализом обстановки на фронте. Скорее, поводом для выступления стало то положение, в котором оказались войска на Восточном фронте.
Еще никогда прежде вермахт не стоял перед кризисом такого масштаба, как в конце декабря 1941 года. Здесь назревало нечто большее, чем просто военная неудача или срыв стратегического плана гитлеровской Германии.
Неуловимо надвигалась и четко обозначилась перспектива затяжной войны на Востоке со всеми ее не поддающимися учету превратностями и поворотами. Но самое главное – наступил крах той доктрины, создателями которой были фюрер и Генеральный штаб, и которая признавалась безоговорочно победоносной – доктрины «блицкрига». В кровавых закатах битвы на обширных лесостепных просторах центра России исчезла иллюзия победы, питавшая захватчиков.

Егор Щекотихин, профессор ОГУ им. И.С. Тургенева, доктор исторических наук

Апокалипсис в бунинских местах

Последние новости