АРС-ПРЕСС

Наталья ВАЙЦЕХОВСКАЯ

В последнее время как-то сошла на нет информация о беженцах с юго-востока Украины. Как будто их не стало. Как будто закончилось братоубийственное кровопролитие в Новороссии. Как будто… В Интернете случайно наткнулась на сайт «Помощь беженцам РФ». И ужаснулась. В каждой истории графы «требуется помощь» – правда из первых уст об этой необъявленной войне.

«Я, мама и сын трех лет, сейчас проживаем практически на линии фронта. Ситуация очень сложная, ребенок сильно напуган, срочно нужно уезжать, но некуда. Помогите, пожалуйста, с жильем, работой и документами. Ольга»; «Наша семья из четырех человек (я, муж, две дочери) просит о помощи. Ситуация на юго-востоке Украины критическая. Гуманитарная катастрофа. Работы нет. Татьяна»; «Волонтеры, откликнитесь! Очень нужна помощь беженцам с Донбасса.

Не оставайтесь равнодушными, ведь на улице зима. Нужны работа, крыша над головой, продукты питания, лекарства для деток. Даже животным принято протягивать руку помощи, а здесь страдают дети. Неужели всем все равно? Как же так? Оксана»; «Здравствуйте, выехали с детьми с мест боевых действий. Оказались в сложной ситуации. Детям 4, 5 лет и 11 месяцев, очень нужна помощь с жильем, продуктами питания, детским питанием. Одна с детьми. Медус»; «Просим о помощи! Я и мама сейчас находимся в зоне АТО. Наш город ежедневно очень сильно обстреливают! Слушать это невыносимо. Выехать в Россию сможем сами, просто нам необходимо где-нибудь остановиться, чтобы с чего-то начать! Яна»; «В данный момент нахожусь в зоне боевых действий без работы и средств к существованию. У меня сын, его нужно кормить, но, к сожалению, здесь работы нет или ничего не платят. Мне нужна работа с проживанием в РФ, согласна переехать на постоянное место жительства. Пожалуйста, помогите!!! Оксана». А вот совсем коротенькое, но говорящее обращение: «Сам с Донбасса. Ночую в подвале ЖЭКа». И далее в том же духе. Что ни позывной, то SOS. Причем примеры не месячной давности – за декабрь. Десятки заявлений отчаявшихся скитальцев! А всего их тут зарегистрировано свыше 8000. Помочь им хочет лишь чуть более 2000 человек.

Увы, всех беженцев поддержать невозможно. Ну хоть кого-нибудь. Иначе мы просто не имеем права называться людьми. Начинать надо с себя.

Взяла трубку, набрала номер «горячей линии». Спросила, какой сейчас алгоритм помощи беженцам. И услышала самый обескураживающий ответ: де-юре беженцев юго-востока Украины у нас на сегодня… нет. С точки зрения политика все правильно. Нет войны – нет беженцев. Но де-факто то тут, то там звучат залпы орудий. Жителей ДНР и ЛНР убивают. И они, кто семьями, а кто в одиночку продолжают бежать из эпицентра событий в поисках мирной жизни. Только «третьей волне» не повезло. В отличие от первого и второго «цунами», признанного государством и под трескотню СМИ устроенного в ПВР со всеми вытекающими отсюда благоприятными последствиями, (правда, и им сейчас тяжело, если не успели «зацепиться») те, кто терпел и мучился до последнего и, в конце концов, решился на переезд, стали изгоями. Их не ждут в пунктах временного размещения, поскольку в большинстве своем такие «точки» закрываются либо «под завязку» набиты беженцами-старожилами. И для них, как правило, не предусмотрена материальная помощь. Выживайте, как можете! Такова планида этого контингента «перебежчиков». Вот о них, весьма вероятно, вы и узнаете, когда позвоните, движимые чувством сострадания к беженцам. Не тешьте себя надеждой из маленького человечка тут же превратиться в большого. Все сложно. Хотите помочь беженцам? Флаг вам в руки! Созванивайтесь с какой-нибудь украинской семьей и на свой страх и риск берите ее к себе в «приживалы», устраивайте взрослых на работу, детей – в детсады и школы и т.п.

«Впрочем, – посоветовал мне на том конце провода вежливый голос, – может быть, у вас в регионе им помогут? А пока давайте оформим заявку… Если что-то будет, вас известят».

Прошло несколько недель – не известили. Со смешанными чувствами я попыталась опуститься на местный уровень содействия гражданам Украины. Не получилось. Тюменский общественный профильный центр на ул. Котовского, 54 оказался закрыт, а в оперативный штаб на ул. Киевской, 63 попасть не успела. «Приходите завтра, – предложили мне. – Работаем до 13.00».

К тому моменту у меня в общем-то уже сложилось представление о том, насколько тяжела эта обуза – беженцы. Из разговоров с сотрудниками ведомств и волонтерами, из переписки Вконтакте, из личных наблюдений. Российский народ уже не рвал на себе рубаху, чтобы им помочь. Ведь фактов нелицеприятного поведения последних можно было привести сколько угодно. Остались самые стойкие. Те, кому в страшных снах видится рiдна Украiна, умоляющая о помощи. Те, для кого помощь – потребность, несмотря ни на какие политические перипетии, социальную изнанку жизни, а зачастую и вопреки этому. И неважно, какую они при этом несут службу – государственную или на общественной основе, где живут – в хоромах, частном домике или в общежитии. Главное – эти «оловянные солдатики» и являются фундаментом национального самосознания, без которого, собственно, не понять никакому иностранцу загадочную русскую душу.

«Когда я смотрю по телевизору хронику Донбасса, у меня сердце разрывается от боли, – рассказывает знакомая Людмила из храма. – Сразу вспоминаю Великую Отечественную войну. Блокадников, приехавших в Сибирь. Холодный край стал для них теплым домом. Сибиряки приняли их, как родных». Прокручиваю пленку истории Тюменской области назад. И вижу картину далекого маминого детства. Бабушка Наталья в лихую годину спасает от голодной смерти тетю Домну и деток. Чужую семью. А сколько таких неприметных героев и героинь по стране было тогда – тысячи! Не ради денег и славы делились они кровом и хлебом с ближними, но ради нашего с вами спасения. Можно проследить здесь связь с христианской доктриной, а можно – с нравственным долгом. Суть одна. При любых обстоятельствах оставаться людьми. «Да где ты сейчас таких найдешь? Не те времена», – считает мой двоюродный брат. «Не те», – соглашаются коллеги. «Не те», – эхом разносится по всей стране. Беженцы Донбасса и Луганщины, несчастный братский народ, пострадавший ни за что и никому по большому счету теперь не нужный, взывают к нашей совести, а мы, как страусы, прячем головы в песок повседневных забот, сомневаемся: а вдруг нас обманут?

В таком случае на всякое дело найдется оговорка. А вдруг на улице задавят? А ну как обворуют? Боюсь, как бы чего не вышло... Видите, куда «кривая» выводит? «Футляр» не спасает Россию и россиян от проблем. И если мы сейчас не поможем беженцам, один Господь знает, как сложится судьба России в будущем. Не в том ли Промысел Божий, чтобы откликнуться сегодня, сейчас, сию минуту на зов о помощи. Пепел убиенных в Новороссии стучит в наши сердца.

Знаете, родовая память – все-таки великая наука. В сети двоюродная сестра Любовь попросила меня разместить объявление о том, что «пенсионерка примет семью беженцев для помощи по хозяйству, предоставит отдельное жилье в деревне Нижнетавдинского района». После опубликования мне сразу начали звонить желающие.

Мы с Любовью Геннадьевной связались с первой же откликнувшейся семьей. Татьяна и Сергей Пурда писали, что жили в Енакиево Донецкой области. Было все: благоустроенная квартира с евроремонтом, дом, ферма (тысяча кур и перепелов), машина. Нажитое пришлось оставить в одночасье, когда начались артобстрелы. Уезжали на «Фольксвагене», а над автомобилем свистели не снаряды – ракеты. Если бы такая «муха» прибила «железку» к земле (на четыре метра в глубину!) шансов на спасение не было бы никаких.

Встречала я беженцев на Тюменском железнодорожном вокзале. Подошел поезд. От одного из вагонов «отпочковалась» группа пассажиров. Они попрощались. Обнялись, обменялись адресами. «Поторапливайтесь», – окликнула провожающих проводница. Женщина с мальчиком заскочили в проем вагона. Обернулись. Какая-то неопределенность в глазах. И такое же смятение на лицах тех, кто остался с баулами на платформе. Девочка, крепко прижимающая к груди плюшевого медведя, прильнула к ноге мужчины. «Это они», – пронеслась мысль. Невольно пришел на ум сюжет. Перрон. Человек с чемоданчиком идет вдоль рельсов. Навстречу ему другой с таким же чемоданом. Их взгляды пересекаются. Так когда-то возвращались из репрессированного ада реабилитированные. Сейчас не тот случай. Но почему так ясно прослеживаются ассоциации с пережитым горем? Почему?

Знакомимся. Да, это семья Пурда. Узнаю, что в поезде они встретили таких же бедолаг. Беда объединила земляков. По квотам часть из них направлялась в Новосибирск, в ПВР. Дальше – неизвестность. «А мама с ребенком, те, что вас провожали, откуда?» – поинтересовалась я. «Из того же ада, – ответил Сергей. – Долго тянули с отъездом. В последний момент успели попасть в квоты. Повезло».

«Мои» прибыли сами по себе. В Тюменской области их никто не ждал: регион и так взял под крыло около 7000 беженцев. Как говорится, «лимит исчерпан».

Я обзвонила все конторы, какие только можно. Везде получила отказ. Ну, хотя бы есть крыша над головой. Сын Любови Геннадьевны, Николай, тут же перевез их в Чукреево. Буквально спустя несколько часов на вокзал приехала вторая семья беженцев – Оксана и Дмитрий Федоровы. Тоже прочитали объявление на сайте и рванули в неизвестность. Правда, к тому моменту Федоровы уже пожили в ПВР Оренбургской области, получили хоть какие-то подъемные. Любовь Геннадьевна взяла и их. Куда ж девать? Разметила в одном доме с Пурда. У каждого семейства – своя меблированная комната. Общая кухня. Одежду, продукты насобирали им мы сами. Семьи распределили, что кому. Федоровы чуть пожадничали, Оксана взяла даже детские рукавички. Руки-то мерзнут! О чужом ребенке не подумала. К тому моменту у них с документами было почти все в порядке. Искали лишь работу.

Продолжение следует

Бегущие от войны

Последние новости