Анатолий ФЕРАПОНТОВ: "В стихах я разговариваю с вами..."

Эта книга стихов и дневниковых записей известного спортсмена-скалолаза и журналиста Анатолия Ферапонтова (1947-2001) вышла в 2014 году в Красноярске благодаря инициативе его друзей.

Легендарный столбист по кличке Седой, мастер спорта по скалолазанию, чемпион СССР, тренер и организатор санного спорта в Красноярске, талантливый журналист и писатель, Анатолий Ферапонтов при жизни успел выпустить две книги рассказов, но как поэт почти никому не был известен. И только после смерти Анатолия его друг, тоже знаменитый скалолаз Александр Губанов, взялся разбирать архив Седого и обнаружил черновики стихов, которые его потрясли.

"Когда я нашёл и прочитал его стихи,- вспоминает Губанов,- я был просто ошеломлён: вот он где открылся, настоящий-то! Там весь он; я его узнаю там с первой и до последней строки - с его иронией, злостью, со всеми его упрёками и обидами, с ранимостью, с тоской по какому-то идеалу, по чистоте человеческих отношений!.."

А писатель Александр Астраханцев впервые опубликовал цикл стихотворений Ферапонтова "Избранные сонеты" в 2011 году, в своей книге "Портреты. Красноярск. ХХ век". По его словам, эти стихи "насыщены мощным эмоциональным настроем страстного, прямо-таки по-лермонтовски мятежного автора, и в то же время в них бьётся отчётливый пульс современной ему жизни".

Книга издана на хорошем полиграфическом уровне, в оформлении использованы картины красноярских художников Сергея Горбатко и Виталия Янова.

Предлагаем вашему вниманию несколько стихотворений из этой книги.

Сонет 1

Связали крылья, говорят: "Лети!",

Насмешливо подталкивают сзади,

Не стану трепыхаться смеха ради,

Пойду пешком, я не боюсь пути.

Связали ноги, говорят: "Беги!"

Глумятся над моим бессильным плачем.

О, как я этой сворой одурачен!

И сзади пасмурно, и спереди ни зги.

Нас легион, мы слепы, глухи, немы,

Давным-давно мы не летаем в небо,

Дерёмся из-за бросовой кости.

Проводим время в бесполезных спорах...

Но если ночью вас разбудит шорох,

Досадуйте! Мы учимся ползти!

Сонет 28

Благодаренье богу, мир прекрасен.

Велик, един, с любовью неделим.

Но согласись и с тем, что правит им

Армада из чиновников-орясин.

Благодаренье богу, нам с тобой

Он не надел дурацкие уздечки.

Но кто ему за нас поставит свечки,

Когда нагрянет вновь "последний бой"?

Тот любит мёд, выплёвывает дёготь,

Тот, пьяненький, свалился под забор,

Тот сочиняет непотребный вздор,

Тот попросту залез в свою берлогу.

А я учусь спокойствию у гор.

Прекрасен мир! Благодаренье богу!

***

Хожу - грузно.

Пляшу - грозно.

Живу - грязно.

Пишу - грёзно.

***

Что я в этом городе забыл?

Древние угрюмые "Столбы"?

Или неуютные дома?

Утренний, чахоточный туман?

Улицу, где не растёт трава?

Вечно переполненный трамвай?

Пыль пустых неряшливых аллей?

Белый пух понурых тополей?

Пьяные ватаги за окном?

Комнату, пропахшую вином?

Девушек, чьи ласки так грубы?

Что я в этом городе забыл?

***

Эй, вы все, кто своим самомненьем обманут,

Кто кропает стишки и скучнейшие пишет романы,

Все, кому надоели насмешки случайных знакомых,

Не пора ли создать нам Священный союз графоманов?

Гой еси! Мы легко зарифмуем любовь с человеком,

А горячую кровь с загнивающим атомным веком.

Мы заполним печать тривиально-жестоким романсом,

Разольём по рутинным мозгам словоблудные реки.

Мы неправильный стих коронуем на титул канона,

Изберём председателем выскочку и пустозвона.

Мы объявим войну всяким фетам, бальмонтам и блокам.

Ах, читаемых мало, а нас, дураков,- миллионы.

Мы помолимся вьюге, синюшным закатам и бесу,

У масонов возьмём ритуалы для пущего веса.

Нам на всё наплевать, пусть витийствуют критики всуе.

А на каждого Пушкина выкормим восемь дантесов.

Ну и ну! Представляю в Союзе писателей сечу!

Воздевание рук, слюнобрыжье и горькие речи.

Не уменьем - числом уничтожим своих оппонентов,

Будем звонно-нахальны: у нас Северянин предтеча.

***

Что нового могу сказать другим?

Чем до меня ещё не восторгались?

В какие закоулки не вторгались?

Какой порыв не видели нагим?

Поэзия! Ты превратилась в спорт,

В забаву тех, кто от тоски зевает

И, святости не ведая, вливает

Свой слабый голос в твой нестройный хор.

Что сделаю? Умножу их ряды?

Пойду в печать, мечтая о награде?

А может быть, сожгу свои тетради

И вместе с ними все свои следы?

Но если вдруг...

Простишь ли ты меня

Безвольного, с повисшими руками,

Того, кто мог бы в гаснущее пламя

Добавить дров для нового огня!

***

Как это он сказал... Забудь про славу...

И сам себе не лги...

И выбрось в придорожную канаву

Куриные мозги...

Забудь о том, что ты имеешь голос,

И научись молчать...

Не наряжайся в рубище с чужого,

С широкого плеча...

Вглядись в последний раз в печаль заката...

И скройся от людей...

Не вспоминай, что ты писал когда-то,

И глупых слёз не лей...

Так говорил он желчно и сердито,

В тарелке стыл биток.

Я выслушал и радостным - иди ты! -

Подвёл итог.