АРС-ПРЕСС

Взяв двести лет назад Париж, русские войска с подчеркнутым дружелюбием отнеслись к его жителям
Сергей ГЛЕЗЕРОВ

Совсем недавно в России торжественно отмечали двухсотлетие войны против Наполеона. Но ведь она не окончилась в 1812 году: был и заграничный поход 1813 года, в том числе Лейпцигская «битва народов», где с обеих сторон в общей сложности участвовали больше полумиллиона человек, и вступление в Париж 19 марта (по старому стилю) 1814 года, ставшее настоящим триумфом русской армии. О ярких, но отчего-то оставшихся сегодня в тени событиях рассказывает доктор исторических наук профессор Санкт-Петербургского государственного политехнического университета Андрей МИХАЙЛОВ.

– Андрей Александрович, почему же о 200-летнем юбилее битвы за Париж сегодня как будто бы забыли?

– Есть некие стереотипы мышления: битва против Наполеона связывается в массовом сознании исключительно с Отечественной войной 1812 года. Как будто бы потом ничего не было... Что касается событий 1814 года, кроме этого фактора есть и другой: объективно говоря, поход на Париж трудно назвать освободительным, поскольку русские войска вторглись на территорию Франции, да и цель была вполне однозначная, политическая – отстранить Наполеона от власти.

Командовавший русскими войсками в 1812 году Кутузов вообще считал, что заграничный поход нам не нужен, что неприятеля следовало изгнать за пределы России и на этом остановиться. Александр I, напротив, был горячим сторонником заграничного похода, а потом и взятия Парижа. Для него в очень большой степени это было желанием взять реванш. Когда войска уже входили в Париж, Александр обратился к генералу Ермолову: «Ну что, Алексей Петрович, что теперь скажут в Петербурге? Ведь, право же, было время, когда у нас, величая так Наполеона, меня считали за простачка?».

В кампании 1814 года русские армии действовали в составе союзных армий и составляли весьма значительную их часть, но оказались под началом союзных военачальников. Было создано две армии: одной командовал выдающийся прусский полководец Блюхер, другой – австрийский военачальник Шварценберг, который в предыдущие годы сражался и за Наполеона, и против него.

– Как проявил себя Наполеон в кампании 1814 года?

– Поначалу – блестящим полководцем! Можно только удивляться, как он во главе небольшой армии (у союзников было трехкратное превосходство) маневрировал, уходил от ударов и наносил союзникам порой очень чувствительные удары. Как говорил сам Наполеон, он «надел итальянские сапоги», имея в виду свои победы в Италии, одержанные в 1790-х годах.

12 (24) марта 1814 года союзники решили идти на Париж – до этого они сомневались, нужно ли это делать. У Наполеона был план отступить к северо-восточным крепостям и, когда союзники завязнут под столицей, перерезать им коммуникации и зайти в тыл. Однако союзники сломали этот план. Перед наступлением на Париж они, чтобы отвлечь французов, выдвинули против них маленький русский корпус под командованием Винцингероде – немецкого военачальника на русской службе. Войска Наполеона буквально растерзали его корпус, зато союзники успели быстро подойти к Парижу и нанести решительный удар.

Штурм Парижа продолжался один день – 18 (30) марта 1814 года. Этому предшествовало сражение при Фер-Шапмпенуазе: два французских корпуса – Мармона и Мартье – шли на помощь Наполеону, но союзники отразили их наступление. Стоит заметить, что в этом сражении лично участвовал Александр I, атаковавший противника во главе казаков. Главную роль в штурме Парижа сыграли русские войска, поскольку они захватили господствовавшие над городом высоты.

– Как французы воспринимали происходившие события – как оккупацию или как долгожданное освобождение?

– Кто как. Союзники не скрывали, что идут под лозунгом восстановления власти королевской династии Бурбонов, а среди французов было немало роялистов, то есть сторонников короля. Поэтому эта часть общества однозначно воспринимала союзников как освободителей. Кстати, накануне штурма Парижа русский военный лагерь посетили французские роялисты, обещавшие поддержку или по крайней мере нейтралитет жителей города. И действительно, население не вышло на его защиту.

В то же время бонапартисты, то есть сторонники Наполеона, естественно, воспринимали приход союзников враждебно. И они были готовы биться до конца. К примеру, отчаянно сражались против русских войск в Париже воспитанники Политехнической школы – юные кадеты, верные Наполеону. И ныне во дворе этой школы стоит памятник их подвигу.

Из русских генералов в битве за Париж особенно отличился Николай Николаевич Раевский, известный по Бородинскому сражению. Храбро показали себя атаман Платов, Барклай-де-Толли. В штурме столицы участвовала русская гвардия, казаки. Устрашающее впечатление произвела на французов башкирская конница.

К вечеру 18 марта Париж капитулировал. Французский маршал Мармон сложил оружие перед союзной армией и преподнес Александру I ключи от Парижа. Наполеон в дальнейшем постоянно утверждал, что во всем виноват Мармон...

– Какой настрой царил в русской армии?

– Об этом очень много говорится в мемуарах. Будущий декабрист Николай Иванович Лорер отмечал: «Каким восторгом опьянены наши солдаты! Какая награда за те два года трудов, какой жар, какое доверие внушается армии подобными результатами». Действительно, для русских взятие Парижа было абсолютной победой. Многие потом вспоминали общий настрой: мол, наконец-то мы отомстим за Москву!

Тем не менее мщения-то никакого не было – русские с подчеркнутым дружелюбием относились к жителям взятого Парижа... И это несмотря на достаточно большое количество жертв русской армии при штурме Парижа. Историк Михайловский-Данилевский оценивал потери русских войск в битве за Париж в 7100 человек: имелись в виду все выбывшие из строя, то есть и убитые, и раненые.

Один из мемуаристов писал: «Взирая на Париж, ожидали приказания истребить оный или вступить в него великодушными победителями». Был выбран второй вариант, и в результате в Париже не было ни мародерства, ни грабежей, ни насилия в отношении мирных жителей, о чем Александр I дал специальное указание. Характерный эпизод связан с Вандомской колонной. Когда русские войска вступили в Париж, роялисты принялись ее разрушать, низвергли венчавшую ее статую Наполеона. Александр I выставил караул и запретил разрушать памятник, заявив, что берет ее под свое собственное покровительство... Знаменитый французский историк Тьер очень восхищался благородством Александра.

И когда потом началась Крымская война, в русской ультрапатриотической печати муссировалась тема: мол, как же так, вероломные французы, опять вы против нас воюете. Вы нашу Москву сожгли, а мы ваш Париж пощадили, не стали мстить вам, хотя тоже могли бы предать его огню, – теперь уже не рассчитывайте на нашу пощаду...

– Вступление в Париж стало подлинным триумфом...

– Да, оно было многократно отражено в мемуарах, стало сюжетом множества картин. Вступавшие войска возглавляли два монарха – Александр I и король Пруссии Фридрих-Вильгельм III. Австрийский император Франц, приходившийся Наполеону тестем, отказался участвовать в этом торжестве, и вместо него был фельдмаршал Шварценберг. Современники подчеркивали, что всеобщий восторг и ликование вызывал Александр I.

У будущего декабриста Николая Александровича Бестужева есть повесть «Русский в Париже в 1814 году». В ней он вспоминает, как восторженно ходили русские офицеры по улицам Парижа и «все целовались, как в светлый праздник». Однако если в центре столицы стояло ликование, то на окраинах дело обстояло иначе. Те русские офицеры, которые дали себе труд побродить по городу, увидели другую картину. Как вспоминал Михайловский-Данилевский, на Пале-Рояль бурлила толпа: кто-то из ораторов хвалил Бурбона, а кто-то – Наполеона и кричал о потерянной славе Франции...

– А где же в это время был Наполеон?

– Он находился в Фонтенбло, что возле самого Парижа, и судорожно искал решение, как быть дальше. Падение столицы стало для него чудовищным ударом. Известно, что Наполеон в полнейшем отчаянии говорил Коленкуру: «Ах, если бы эти дураки не предали меня...».

– Как сегодня во Франции относятся к тем историческим событиям?

– У французов отношение вполне спокойное, никто сегодня не расценивает падение Парижа как национальное унижение. Хотя во Франции немало мест, где увековечена память защитников Отечества в 1814 году. В том числе и барельеф на знаменитой Триумфальной арке на Елисейских Полях в Париже, где воин с мечом в руке закрывает собой женщин и детей.

Любопытно, что в русской традиции, особенно литературной, наряду с гордостью за взятие Парижа очень быстро возникло преувеличенное представление о легкости, с которой русские войска овладели столицей Франции. Праздничная сторона затмила подвиги и жертвы, на первый план вышли воспоминания о том, как все было красиво и беззаботно, как русские офицеры весело проводили время в Париже и даже наделали много долгов. Помните пушкинские слова из «Евгений Онегина»:
Но бог помог – стал ропот ниже,
И скоро силою вещей
Мы очутилися в Париже,
А русский царь главой царей.

Или вот – строки из шутливой «Истории государства Российского» Алексея Константиновича Толстого:
Казалось бы, уж ниже
Нельзя сидеть в дыре,
Ан глядь: уж мы в Париже
С Louis le De,sirеґ...

Кстати, взятие Парижа дало начало русской традиции благотворительных «инвалидных концертов» в пользу раненых воинов и членов семей погибших воинов. Такую акцию начали проводить в России еще с 1813 года при поддержке газеты «Русский инвалид». А с 1819 года эти концерты неизменно проходили 19 марта. В афишах так и писали – «в честь победоносного вступления русских войск в Париж». И всегда эти концерты кончались куплетами на музыку Гаэтано Кавоса, прославлявшими русских воинов, взявших Париж, и их великодушие...

– Любопытный парадокс: Наполеон вверг Францию в разорительные завоевательные войны, приведшие ее к военному поражению. Однако сегодня, спустя двести лет, Наполеон остается культовой, почитаемой исторической фигурой. Причем не только во Франции, но даже в России...

– Действительно, в России всегда было особое отношение к Наполеону: несмотря ни на что, мы восхищались его полководческим искусством, восторгались сильной личностью. В Европе же отношение к Наполеону стало быстро меняться в положительную сторону вскоре после восстановления власти Бурбонов, к которому образованное общество отнеслось без особого восторга. И фигура Наполеона сразу же стала окружаться романтическим ностальгическим флером. А чем дальше шло время, тем оценки Наполеона становились разнообразнее и причудливее...

РЕПРОДУКЦИЯ из коллекции Лувра, Париж

Великодушные победители

Последние новости