АРС-ПРЕСС

Белая горячка, одна попытка суицида и семь вызовов за ночь - не самое изнуряющее дежурство для врачей скорой помощи. Однако этого нельзя сказать о нашем корреспонденте, который после двенадцатичасовой смены два дня приходил в себя.

На подстанции скорой помощи нас встречает бригада интенсивной терапии: врач Татьяна Таранцей и фельдшер Светлана Щербак. Татьяна - светловолосая высокая женщина с серьезным добрым лицом. Светлана - ловкая кареглазая шатенка среднего роста. На вид им не больше 35 лет. В бригаде они смотрятся гармонично, даже дополняют друг друга. С ними мне предстоит провести 12 часов и вкусить прелести работы в «скорой».

Нас просят подождать в кабинете старшего врача подстанции до первого вызова. Зеленые стены в нем побуждают к релаксированию, но расслабиться не удается. Минут через пять после начала дежурства поступает первый вызов: улица 9 Января, 50-летний мужчина периодически теряет сознание. Номер дома сначала разобрать не удается - поскольку врач сообщает его по пути к машине - он сто …адцать какой-то.

Пока бригада «скорой» думает, как спасать бедолагу, молюсь, чтобы это был не тот дом и не та квартира, где живут близкие мне люди. Уже в машине, удостоверившись, что адрес другой, эгоистично выдыхаю.

Медицинский хэнд-мэйд
На диване лежит в одних «семейниках» мужчина. За полувековую жизнь любовь к алкоголю довела Александра до двух инсультов, паралича правой стороны и нескольких припадков эпилепсии. Недавно он вернулся из больницы, с трудом передвигается по квартире: делает это с помощью 83-летней мамы и костыля.

- Он у меня вчера спрашивал: «Может, завтра сходим в магазин, прогуляемся», - говорит седоволосая женщина. - А сегодня пошел в туалет и упал. Я его еле дотащила до кровати.

Что случилось в этот раз с Александром, непонятно: все показатели в норме, кроме давления (выше девяноста не поднималось). Приходится ставить капельницу. С трудом нащупав вены, фельдшер Светлана Щербак легко вонзает ему иглу под кожу. Прозрачная жидкость плохо просачивается через катетеры, а поднять выше - роста не хватает. Выход бригада находит быстро: привязывает капельницу к багетам. После этого мужчина отправляется в больницу.

Под давлением
Три следующих выезда похожи: нас ждут не асоциальные личности. Все трое больных - женщины за шестьдесят. У них поднялось давление.

Первую, русоволосую Галину, мучает невыносимая боль в лопатке: не может поднять руку - один из признаков инфаркта. Но кардиограмма и тест дают отрицательный результат.

- Это может быть и остеохондроз, - обеспокоено говорит Светлана Викторовна. - Симптомы такие же.

К боли в лопатке добавляется и высокое давление - тут помогает укол. Татьяна Евгеньевна переживает за больную, она оставляет ей номер своего телефона и просит позвонить, если станет хуже. Через пару часов врач звонит Галине - та говорит, что ей стало лучше. По повторному вызову мы снова заезжаем к ней. Действительно, уже и руку поднимать не больно, и в лопатку не отдает, и тесты отрицательные.

В одной светлой квартире с высокими потолками нас встречает молодой человек на костылях и просит нас надеть бахилы, прежде чем зайти в спальню к больной… В другой - ухоженной «хрущевке» - женщина игриво спрашивает:

- Это «скорая» ко мне приехала?

Кого еще она ожидала увидеть в своей квартире в час ночи?

У обеих женщин - повышенное давление. Спасаем их магнезией. От нее и первая, и вторая дамы расплываются в улыбке, благодарят доктора и расслабляются в теплой постели.

- Старики обожают магнезию, некоторые просят даже без физраствора вводить, - говорит Светлана Викторовна. – От нее эффект лучше, чем от сауны: внутри все горит так, будто кипятка в вены налили.

Жесть
Добраться до подстанции снова не получается. Нас ждет двор, где глотает водку местный «бомонд».

Карету «скорой» встречают полуголая леди и бритоголовый беззубый джентльмен. На земле, издавая сатанинские стоны от «паленого» эликсира счастья, лежит мадам с серебряными нитями в темных волосах. Осмотреть ее на месте нет возможности. Не так проста оказывается больная, чтобы даться в руки первым встречным врачам: готова накостылять безоружным врачу и фельдшеру за попытку до нее дотронуться.

- Что, Аня, плохо от «паленки»? - улыбается Татьяна Евгеньевна. - Зачем пила? Тяжело живется?

В ответном потоке брани лишь одна печатная фраза: «Жизнь - это жесть». И не поспоришь.

Что видится пятидесятилетней женщине, одетой в грязную толстовку, - одному Богу известно. Но, кажется, черти одолевают ее нещадно: она то и дело вскакивает, матерится, рокерской «козой» выкалывает демонам глаза, плюхается на носилки и снова вскакивает… И так всю дорогу. Актерских данных ей не занимать: Аня поэтично вскидывает руку ко лбу и со всей страстью, какая еще не пропита, произносит: «Ох, …! Вот это ж ни … себе!».

Раскидав ноги в разные стороны, Аня приезжает на носилках в приемное отделение. Продолжая борьбу с нечистой силой уже на больничной койке, умудряется навернуться с нее, при этом выругавшись на всю палату.

- Она еще хорошо отделалась, - с горечью говорит Светлана. - Мы сегодня в таком же состоянии привезли женщину. Пока все оформили, ее уже белой простыней накрыли. А у нее сын десятилетний остался.

«Скорая» затягивает
До подстанции мы добираемся к трем часам ночи. Комната отдыха для медперсонала напоминает общежитие: четыре раскладных кресла, на столе чайник, кофе и провиант. Пока нет вызовов, у меня и Светланы есть время поболтать; труженица Татьяна в это время оформляет карточки больных.

- Танька - она профессионал, - начинает Светлана Викторовна. - Сердца - это ее стихия. Все расскажет по кардиограмме. Она бы кардиологом была отменным, но ведь «скорая» - такое болото: если сюда один раз попал по зову сердца, то уже без нее не сможешь, так и будет тянуть на вызовы. Если бы это было не так, то разве подрабатывала бы здесь Таня: она ж на Коминтерновской подстанции заведующая.

Светлана работает в скорой помощи 18-й год. Переехав в Воронеж из другого города, попала на работу в реанимационное отделение. Но на «скорую» все равно тянуло. Поэтому, когда появилась возможность уйти из палат на машины скорой помощи, согласилась. Если доктору Таранцей больше нравятся сердца, то стихия фельдшера Щербак - реанимационные случаи. Кроме того, она подрабатывает еще в платной «скорой».

- Там, конечно, контингент совершенно другой, - говорит Светлана. - Нас вызывают только очень обеспеченные люди. Как-то мы приехали в дом, где в ванной стояло три раковины. А мне нужно было руки помыть. Я как баран смотрю на умывальники - не пойму, куда податься. Заходит хозяйка, начинается разговор двух дур: она не понимает меня, а я - ее. Выяснилось, что каждая раковина соответствует времени суток: утром удобнее мыть руки в первой - заходишь в первую дверь из спальни, в обед - в средней, потому что заходишь из кухни, а вечером - в третьей. Потом обратила внимание: на стене висит два плазменных телевизора. Хозяйка сказала, что когда они сидят в джакузи в левом углу, то смотрят правый телевизор, а когда в правом - то левый. Она у меня еще спрашивает: «Разве у вас дома не так?».

Мы не успеваем допить кофе. В комнату влетает обеспокоенная Татьяна Евгеньевна: новый вызов - женщина отравилась таблетками.

Вылечилась на всю жизнь
Как назло, в этот день по всему району нет воды, а в запасе на подстанции было только три литра. Приходится брать то, что есть: при удачном раскладе этого должно хватить для промывания желудка.

Новая квартира еще не до конца обставлена. В спальне с дорогим интерьером лежит зеленоватая девица. 27-летняя Настя, мама двоих детей - трех и шести лет. Соседка вовремя заметила разорванные упаковки от таблеток и вызвала «скорую». Фельдшер вливает в Настю полтора литра воды, чтобы очистить кишечник. Самостоятельно у нее это сделать не получается - приходится использовать желудочный зонд. Это не очень приятное занятие, и Анастасия долго упирается. Но потом перестает капризничать - и все таблетки выходят из нее водопадом. Врачи хотят отправить ее в больницу, чтобы хоть сутки была под наблюдением.

Но она наконец отрешается от своих переживаний и вспоминает, что у нее в соседней комнате спят сыновья.

- Я никуда не поеду, - заявляет взъерошенная Настя. - У меня двое маленьких детей, я их не брошу.

- А о чем ты думала, когда таблетки пила? - недоумевает Светлана Викторовна.

Из глаз Насти катятся слезы - думала точно не о детях.

- Да она умнее нас всех, - подбадривает ее фельдшер. - Напилась таблеток на всю жизнь. Теперь у нее ни давления, ни головной боли, ни кашля не будет.

Настя не смеется: видимо, поняла, что чуть не оставила сиротами сыновей.

- Конечно, в таких случаях нужна госпитализация, - тяжело говорит Татьяна Евгеньевна. - Но мы ведь тоже не звери, понимаем, что у нее дети и ей не на кого их оставить.

Бригада консультируется с токсикологами, после чего врачи ставят Насте капельницу. Пока по катетеру стекает жидкость, больная рассказывает, что муж ее умер полгода назад, родителей нет, дети остались на ней. Чтобы поставить мальчишек на ноги, она вынуждена работать на трех работах. Почему решилась на такой шаг - не ясно. Соседка говорит, что перед этим Насте кто-то позвонил.

Утром к Анастасии должен прийти участковый, а пока Татьяна Евгеньевна берет с нее расписку, что она отказывается от госпитализации. Сказанное Настей напоследок: «Больше пить таблетки не буду. Клянусь!» - вызывает смех и медиков, и самой женщины.

Без сил
Передохнуть от разъездов удается только на рассвете. К шести часам начинает трясти от усталости. Съежившись в кресле, лежу в ожидании нового вызова. Только-только начало отпускать - в комнату зашла врач. Как по команде прогоняю сон: наверное, нужно ехать и кого-то спасать. Оказывается, она просто пришла выпить кофе.

Домой попадаю в восемь утра. Все сны посвящены «скорой»: мы куда-то едем, кого-то спасаем. Два дня после выезда отсыпаюсь… Убеждаю себя в том, что хуже этой работы и придумать невозможно. А на третий день вижу, как мимо меня проносится «скорая». И захотелось снова на выезд.

Почему работа в «скорой» становится стилем жизни

Последние новости