Лермонтов: трагический путь к самоубийству

В выпуске «Улицы Московской» от 23 марта была опубликована статья Юрия Цинговатова «Первая дуэль Лермонтова». Она вызвала читательский интерес, и один из постоянных читателей «УМ», психотерапевт Михаил Архангородский, прислал статью со своей версией трагической развязки жизни Лермонтова.
«История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она – следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление».
М. Ю. Лермонтов «Герой нашего времени»

Юрий Цинговатов пытается говорить о Лермонтове как о живом человеке, провести связь с современной жизнью.
Однако трудно принять проводимую им аналогию первой дуэли Михаила Юрьевича с современными бандитами, их «стрелками, разборками, быкованием» или уголовно окрашенными развлечениями «золотой молодежи».    
Принципиальная разница состоит в том, что нынешние молодые люди дерутся и убивают за «бабки», развлекаются в «обездушенном» пространстве животных страстей и потребностей.
А современники юного Михаила Лермонтова, и он сам, дрались за честь и достоинство и даже шли на нарушение закона ради этого. Как говорится, почувствуйте разницу.
Правда состоит и в том, что во всяком проявлении борьбы за общественные идеалы и нормы ищи личный интерес борца.
В чем был личный мотив и интерес Михаила Лермонтова? В том, что, не получив от жизни любви, будучи отягощен ужасным для него переживанием семейной драмы начала своей жизни, молодой человек не мог справиться с этим страшным переживанием и активно искал насильственной смерти.
Именно об этом говорит множество странных обстоятельств и первой, и особенно второй дуэли поэта.
* * *
Расхожее утверждение, что талантливый человек талантлив во всем, есть преувеличение. Чем больших высот достигает человек благодаря своему таланту в одной области, тем больше у него «провалов» в другой области.
Может быть, поэтому более реалистично звучит другое выражение: «Талантам нужно помогать, бездарности пробьются сами».
Жизнь Лермонтова началась со следующих обстоятельств. Не удовлетворив потребность в любви с женой, будущей бабушкой поэта, и будучи отвергнут другой, любимой женщиной, дед Михаила закачивает жизнь самоубийством.
Это событие раскалывает душевную жизнь всех членов семьи во всех поколениях. Рано умирает мать поэта, что разрывает наиважнейшую для ребенка и его психологического становления духовно-энергетическую связь мать – ребенок.
Доктор М. Соловьева, исследуя психологию Лермонтова, писала: «В Тарханах долго помнили, как тихая, бледная барыня, сопровождаемая слугою – мальчиком, носившим за нею лекарственные снадобья, переходила от одного крестьянского двора к другому с утешением и помощью, помнили, как возилась она и с болезненным сыном. М. М. была одарена музыкальной душой.
Посадив ребенка своего к себе на колени, она заигрывалась на фортепияно, пела ему, а он, прильнув к ней головкой своей, сидел неподвижно, звуки как бы потрясали его душу, и слезы катились по его личику. Мать передала ему необычайную нервность свою. Всегда они были вместе – эта тоскующая мать и ребенок».

«Моя душа твой вечный храм;
Как божество, твой образ там;
Не от небес, лишь от него
Я жду спасенья своего».
«Я видел женский лик, он хладен был как лед,
И очи – этот взор в груди моей живет;
Как совесть душу он хранит от преступлений;
Он след единственный младенческих видений».

Бабушка маленького Миши конфликтует с его отцом и путем шантажа и угроз заставляет отречься от любимого сына, а последнего – испытать страдания фактического сиротства.

«Родится ли страдалец новый,
Он беспокоит дух отца,
Он тут с насмешкою суровой
И с дикой важностью лица;
Когда же кто-нибудь нисходит
В могилу с трепетной душой,
Он час последний с ним проводит,
Но не утешен им больной».
* * *
«Ужасная судьба отца и сына
Жить розно и в разлуке умереть,
И жребий чуждого изгнанника иметь
На родине с названьем гражданина!»
* * *
«Мы не нашли вражды один в другом,
Хоть оба стали жертвою страданья!
Не мне судить, виновен ты иль нет;»

Бабушка поэта, обладая властным, жестким характером, лишенным душевной тонкости, обеспечила внуку хорошую материально-бытовую опеку, но не смогла согреть душевным теплом ребенка, да и заменить родителей в полной мере.
Как писала М. Савельева, «настойчивый и решительный характер ее (Е. А. Арсеньевой) в молодые годы носил на себе печать повелительности и, может быть, отчасти деспотизма. Строгий повелительный вид доставил ей имя «Марфы-посадницы» среди молодежи – товарищей Михаила Юрьевича по юнкерской школе».

Как дух отчаянья и зла,
Мою ты душу обняла,
О! для чего тебе нельзя
Ее совсем взять у меня?

Все это тяжело и на всю жизнь ранило поэта. Душевные травмы, так же как и телесные, бывают, что заживают, бывает, что нет, и даже усиливаются со временем. Тезис о том, что время лечит, никоим образом не относится к нашему герою. Напротив, с годами душевные раны усиливались, обретали демоническую власть над характером, поступками, взглядами поэта.

«Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум не много совершит,
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит».
* * *
«И гордый демон не отстанет,
Пока живу я, от меня
И ум мой озарять он станет
Лучем чудесного огня;
Покажет образ совершенства
И вдруг отнимет навсегда
И, дав предчувствия блаженства,
Не даст мне счастья никогда».

С раннего детства у Лермонтова уже проявлялись черты натуры, которую современные психологи назвали бы шизоидной: жестокость, наряду с этим необыкновенная доброта и чувство справедливости, страсть к разрушению, раздражительность, капризность, упрямство, склонность к чрезмерному фантазированию, ранняя влюбленность, аутистическая замкнутость, болезненная чуткость и сознание собственного превосходства.
Одним из пунктов ультиматума, предложенного бабушкой отцу Лермонтова, было условие, что мальчик до 16 лет должен был оставаться у неё.
По истечении 16 лет Лермонтов переносит тяжелые душевные мучения, которые чуть не довели его до самоубийства.
Мысль о самоубийстве мы встречаем в произведениях «Люди и страсти», «Странный человек» и в стихотворениях.

«Пора уснуть последним сном,
Довольно в мире пожил я;
Обманут жизнью был во всем
И ненавидя и любя».
* * *
«Кровавая меня могила ждет
Могила без молитв и без креста.
На диком берегу ревущих вод.
И под туманным небом, пустота.
Кругом…»

Вся борьба между отцом и бабушкой, которых Лермонтов любил, сосредоточилась на нем. Сначала Лермонтов хотел уехать к отцу, но слезы и скорбь бабушки сделали то, что не могли сделать упреки и угрозы.
Отец уехал и вскоре скончался. Смерть отца вызвала у него чрезвычайно сильную реакцию, настолько, что повергла поэта в тяжелое состояние подавленности.
Он уходил в уединенные места, в лес, поле, на кладбище, или проводил бессонные ночи, глядя в окна, ночную тьму, а в голове стучала безысходная мысль покончить с собой. Покой могилы манил его.
С таким мрачными думами сидел он у окна в Середникове, когда написал свое «Завещание».
Наедине с тобою, брат,
Хотел бы я побыть:
На свете мало, говорят,
Мне остается жить!
Поедешь скоро ты домой:
Смотри ж... Да что? моей судьбой,
Сказать по правде, очень
Никто не озабочен.
А если спросит кто-нибудь...
Ну, кто бы ни спросил,
Скажи им, что навылет в грудь
Я пулей ранен был;
Что умер честно за царя,
Что плохи наши лекаря
И что родному краю
Поклон я посылаю.

Демонические силы душевной травмы на всю жизнь изменили его характер в болезненную сторону.
Вспоминает его сокурсник по Московскому университету Вистенгоф: «Мы стали замечать, что в среде нашей аудитории, между всеми нами один только человек как-то рельефно отличался от других… он заставил нас обратить на себя особенное внимание.
Этот человек, казалось, сам никем не интересовался, избегал всякого сближения с товарищами, ни с кем не говорил, держал себя совершенно замкнуто и в стороне от нас, даже и садился он постоянно на одно место всегда отдельно в углу аудитории, у окна, по обыкновению, подпершись локтем он читал с напряжением, сосредоточенным вниманием, не слушая преподавания профессоров.
Вся фигура этого человека возбуждала интерес и внимание, привлекала и отталкивала…
Видимо было, что Лермонтов имел грубый, дерзкий заносчивый характер, смотрел с пренебрежением на окружающих, считал их всех ниже себя. Хотя все от него отшатнулись, а между прочим – странное дело, какое-то непонятное, таинственное настроение влекло к нему и заставляло вести себя сдержанно в отношении к нему, в то же время завидуя стойкости его угрюмого нрава».
* * *
В результате конфликта с профессорами МГУ, вызванного высокомерными высказываниями Лермонтова в их адрес, он вынужден покинуть университет и по настоянию бабушки поступить в юнкерскую школу.
В этом неожиданном повороте судьбы Михаил Юрьевич увидел… наиболее скорый путь к своей смерти. Он пишет М. А. Лопухиной: «Не могу представить себе, какое действие произведет на Вас моя великая новость – до сих пор я жил для поприща литературного, принес столько жертв своему неблагодарному идолу и вот теперь я воин.
Быть может, тут есть особая воля Провидения, быть может, этот путь короче всех и если он не ведет к моей первой цели, может быть, по нем дойду до последней цели всего существующего; ведь лучше умереть с свинцом в груди, чем от медленного старческого истощения».
Мысли о насильственной смерти и прямо о самоубийстве можно найти во многих произведениях Лермонтова вплоть до трагического финала его жизненного пути.

«Душа моя должна прожить в земной неволе
Не долго»
«Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум не много совершит,
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит»

«И, может быть, я завтра умру!.. И не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я в самом деле… Одни скажут: он был добрый малый, другие – мерзавец. И то и другое будет ложно.
После этого стоит ли труда жить? А все живешь – из любопытства: ожидаешь чего-то нового… смешно и досадно!» (М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени. Из журнала Печорина).
У поэта все чаще отмечаются периоды меланхолии, усиливающие тяжелые черты характера. С чувством обреченности он уезжает после первой дуэли на Кавказ, где его поведение кажется сослуживцам совсем уж несуразным.
Свидетельствует Барон Россильон, сослуживец Лермонтова: «Лермонтов был неприятный насмешливый человек и хотел казаться чем-то особенным. Он хвастал своей храбростью, как будто на Кавказе, где все были храбры, можно было кого-либо удивить ею. Лермонтов собрал какую-то шайку головорезов. Они не признавали огнестрельного оружия, врезывались в неприятельские аулы, вели партизанскую войну и именовались громким именем «Лермонтовского отряда».
Длилось это недолго, впрочем, потому что Лермонтов нигде не мог усидеть, вечно рвался куда-то, и ничего не доводил до конца.
Когда я его видел на Сулаке, он был мне противен необычайной своей неопрятностью, он носил красную канаусовую рубашку, которая, кажется, никогда не стиралась и выглядела почерневшею из-под вечно расстегнутого сюртука поэта.
Гарцевал Лермонтов на белом, как снег, коне, на котором, молодецки заломив белую холщевую шапку, бросался на чеченские завалы. Чистое молодечество, ибо кто же кидался на завалы верхом. Мы над ним за это смеялись».
* * *
Лермонтовская мизантропия с годами нарастала, а вместе с ней и мысли о самоубийстве. Не любил он почти всех, как и его не любят, при жизни, в России.
То, что общество того времени было на его стороне при обсуждении его дуэли с де Барантом, несмотря на его художества в отношении света, объясняется не столько его поэтическим талантом, сколько не показным патриотизмом дворянства. Они встали на сторону русского офицера, а не француза, отбросив личностное отношение к Лермонтову. Вот тебе и «субъективно-салонный» взгляд на жизнь.
Лермонтов хоть и напуган следствием, что видно из его показаний и прошения, но дьявольские силы души его «несут». Он вновь пытается спровоцировать де Баранта.
Мысли о самоубийстве трансформировались под впечатлением смерти Пушкина. Великий поэт был обожаем Лермонтовым. Можно утверждать, что стихотворение «На смерть поэта» и, особенно, последние 16 строк он написал в состоянии аффекта.
Кстати, миф о революционности Лермонтова не более, чем миф. Молодое, зеленое фрондерство, свойственное молодости, бывало и всегда по какому-то конкретному случаю.     Идентификация с Пушкиным дошла до крайности. И он, не менее талантливый поэт, чем Александр Сергеевич, должен умереть «как Пушкин», чтобы «помнили».
По сути, Лермонтовым была задумана форма особого символического, непрямого суицида, где в результате его психологических манипуляций выбранный партнер провоцируется на дуэль и убивает его. Если это не получилось с де Барантом, то вполне получилось с другом юности, простодушным Мартыновым.
Тем более, что, судя по свидетельствам очевидцев, в психологии Мартынова после участия в боевых действиях произошли психологические изменения, которые современные врачи называют посттравматическим стрессовым расстройством.
Такого человека легко спровоцировать на состояние аффекта, импульсивные действия, что мы наблюдаем и у некоторых современных ветеранов боевых действий в Афганистане и в той же Чечне. В этот раз у Лермонтова получилось…
* * *
Психологические исследования показали, что существуют люди, являющиеся суицидальными личностями, но этого не признает их семья, друзья или сталкивающиеся с ними профессионалы. Отчаявшиеся субъекты могут счесть жизнь невыносимой из-за непреодолимых препятствий, и их поведение может быть устремлено к смерти. В 1897 г. французский философ Эмиль Дюркгейм назвал такое поведение «символическим суицидом».
В свою очередь Карл Меннингер описал «хронический суицид», под которым понимал «непрямое саморазрушающее поведение, которое подрывало здоровье». Американский исследователь Н. Б. Табачник определяет саморазрушающее поведение как совершение «любых действий (над которыми у человека имеется некоторый реальный или потенциальный волевой контроль), способствующих продвижению индивида в направлении более ранней физической смерти».
Любое поведение, которое сокращает жизнь человека, определяется как «частичное», «полунамеренное», «полупреднамеренное», «скрытое самоубийство», «бессознательное суицидальное поведение», или «суицидальный эквивалент». Люди часто медленно убивают себя, не осознавая своих летальных намерений.
Лица, к которым относится это утверждение, отрицали бы то, что их действия направлены на саморазрушение либо причинение вреда самим себе. И все же их образ жизни является движением в сторону саморазрушения.
Те же психические силы, которые толкают человека к прыжку вниз с крыши высотного дома, сегодня лежат в основе таких опасных привычек, как злоупотребление алкоголем или наркотиками, игнорирование серьезных болезней, переедание, чрезмерная работа или хроническое курение.
Калвин Фредерик из Национального Института психического здоровья США приводит 7 основных характеристик непрямого суицида:
1) частое отсутствие полного осознания последствий своих поступков;
2) рационализация, интеллектуализация или негативное отношение к своему поведению;
3) постепенное начало деструктивного поведения, которое все же стремительно приближает смерть;
4) крайне редкое открытое обсуждение этих тенденций;
5) вероятность долготерпеливого мученического поведения;
6) извлечение вторичной выгоды из сочувствия или/и проявлений враждебности во время саморазрушения;
7) смерть почти всегда кажется случайной.
Все эти пункты соответствуют тому, что мы находим в душевной жизни Лермонтова. Об этом можно судить весьма уверенно, так как подавляющее число лермонтоведов сходятся в утверждении о высокой автобиографичности его творчества.
Хотя непрямое самоубийство является менее очевидным для окружающих, тем не менее его результаты также летальны.
К сожалению, психика человека устроена так, что скрытые от мира душевные травмы, как черт из табакерки, вылезают из подвалов подсознания и делают поведение человека «нелогичным, странным, парадоксальным, чудным», в общем, не укладывающимся в голове «разумного» обывателя, вызывают в его голове и сердце шок, или, как сейчас модно говорить, когнитивный диссонанс, и даже отторжение: «Это неправда! Этого не может быть».
Тем не менее, если рассматривать человека не в формате лакированных мифов, а в современном формате 3D, объемно, то мы увидим сложное переплетение великого и низменного. Поистине Бог и Дьявол в нашей душе. И вечна их борьба в человеческой душе.
Такой, израненной этой борьбой, была душа великого русского поэта Михаила Лермонтова.
Вы спросите, для чего это все нам нужно знать? Той же молодежи? Чтобы понимать жизнь этого человека, ее драму.
Когда понимаешь человека, он становится интересен, его творчество становится интересным, приобщаешься к нему, а когда приобщаешься – внутренне очищаешься, развиваешь свою душу и облагораживаешься.

«Я вижу лик полуоткрытый
Означен резкою чертой;
То не беглец ли знаменитый
В одежде инока святой?
Быть может, тайным преступленьем
Высокий ум его убит;
Все темно вкруг: тоской, сомненьем
Надменный взгляд его горит.
Быть может, ты писал с природы,
И этот лик не идеал!
Или в страдальческие годы
Ты сам себя изображал?
Но никогда великой тайны
Холодный не проникнет взор,
И этот труд необычайный
Бездушным будет злой укор».

М. Лермонтов. На картину Рембрандта.