О константах и переменах

Читаю самарские газеты полувековой давности. Возникла такая необходимость. В одном из номеров «Волжской коммуны» за 1962 год – статья под названием «Медвежий угол». Рассказывается в ней о поселке Студеный овраг, расположившемся в реликтовом хвойном лесу в городской черте, на берегу Волги, в четырех километрах от цивилизации. Статью эту автор считал началом профессиональной биографии. В ней написано о социальных бедах поселка, обычных – и тогда, и сейчас. Клуб, требующий ремонта, отсутствие дороги, неработающий медпункт. И причины тому очень нам и сегодня знакомые – неразбериха в местном самоуправлении.

Не стала бы я вдаваться в подробности материала, опубликованного в старой газете, если бы в журнале, купленном на прошлой неделе, не обнаружила знакомый адрес – Студеный овраг. Самарский писатель Леонид Немцов рассказывает о своем любимом месте прогулок: «В волшебный мир Студеного оврага попадаешь прямо с остановки трамвая – там нежная поросль орешника и кленов, а ближе к Волге встречаются столетние ели и реликтовые дубы». Я даже обрадовалась этому абзацу о никогда не виденном мною кусочке берега Волги. Жив Студеный овраг – не вырублен, не загажен, и добраться до него теперь можно на трамвае. В наш век повсеместных, ежеминутных перемен такая устойчивость, даже стойкость реликтового леса – редкость. Нам ли в Рязани, почти потерявшей уже уединенность Солотчи, не знать этого.

Вопрос о соотношении перемен и постоянных величин в нашей жизни – на самом деле сложнейшая философская проблема. Мы все хотим перемен к лучшему в жизни и даже просто перемен. Постоянно говорим и пишем об этом, а случается, и поем. Но рядом с этим естественным стремлением к новому живет в нас другое стремление – сберечь, сохранить, отреставрировать то, что нам дорого, памятно, жизненно необходимо. Так срабатывает в нас чувство самосохранения – социума, нации, государства.

Двадцатый век был для нашей страны веком перемен. Наше поколение вот уже два десятилетия живет под их знаком. Кажется, свой лимит на перемены страна уже исчерпала. Не случайно сегодня премьер-министр страны Владимир Путин так часто напоминает нам слова другого премьер-министра Петра Столыпина о великих потрясениях и великой России. Великих потрясений мы больше не хотим, великой Россией общественное сознание все еще грезит.

Некие константы в обществе должны быть неприкосновенной ценностью. Беда в том, что мы их постоянно утрачиваем. Сносим памятники истории, разрушаем природный ландшафт, уничтожаем привычную среду в угоду частным интересам. Потом все это пытаемся восстановить с неизбежными потерями. Недавно я обратила внимание на то, как за последние два десятка лет изменилась наша Рязань. Смотрела старые фотографии и вспоминала – вот здесь был сквер, а здесь – цветник. Вот эта улица была сплошь деревянной, теперь – сплошь из кирпича и бетона. Как мне когда-то сказал рязанский таксист, «мы вторую Рязань во дворах построили». И не стало дворов.

Была в этом необходимость? Наверное, была. Людям нужно новое жилье. Но мы ведь понимаем, почему строили и строят «во дворах» – так дешевле, коммуникации тянуть не надо, дороги можно не прокладывать. И результат нам известен: стоянок для автомашин нет и не будет, вырубленные скверы не вернуть, плотность застройки возросла настолько, что мы запросто могли бы заглядывать в окно богатого соседа, если бы нас не разделял забор.

При этом мы понимаем, что население в городе количественно не растет, и пространство, которое занимает Рязань, практически тоже. Но никто, кроме государственных и муниципальных властей, не хочет сносить старые неприглядные и густо населенные бараки или застраивать замусоренные пустыри.

В результате Рязань не входит в число исторических городов России, почти утратила свою индивидуальность. И радует это только застройщиков – их уродливый новодел не с чем сравнивать. Или почти не с чем. Не все еще исторические дома удалось снести или сжечь.

Почему-то горожане такой урбанистической средой не дорожат. Она не имеет ценности потому, что ей не свойственно постоянство. Снесли особняк с деревянной резьбой, построили многоэтажку. И ее когда-нибудь снесут.

И все-таки в городе должны быть константы – зоны, которые не изменяются со временем, разве что к лучшему. Как Студеный овраг в Самаре или парк Горького в Москве, который сейчас восстанавливают в первоначальном виде. Разрушив почти до основания.

Ирина Сизова