Строгая доброта Барбары Клемм

В залах Сибирского центра современного искусства открылась выставка работ известного немецкого фотомастера, профессора-искусствоведа и газетчика с многолетним стажем Барбары Клемм.
Вряд ли эта экспозиция может вызвать у любителей эпатажных сторон современного искусства всплеск эмоций. Здесь расклад иной: гармоничное сочетание трёх составляющих — интеллекта, воображения и ремесла с большой буквы. К тому же выставка чёрно-белая, а название классическое — «Свет и тени». Кроме того, в этих сотнях фоторабот закономерно проявляется национальный немецкий характер: если уж делать, то добротно. Не только потому, что почти всю жизнь во «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» (ФАЦ) работаешь (а это крупнейшая газета с мировым именем), но и в силу своих убеждений, воспитанной с детства дотошности, привитого стиля к подлинности документа и кропотливой выразительности.
Наверное, Барбаре в чём-то и повезло (вспомним поговорку: везёт тем, кто везёт). Родилась в 1939 году (даты не умалчивает) в семье профессионального художника, любимым занятием отца было водить её по выставкам живописи. Отсюда, признаётся она, глубокое знание композиции изображения. Начинала в ФАЦ газетчиком-цинкографом (фотографии раньше «травили» на цинковые пластины-клише), со временем взяла в руки фотоаппарат, «случайно» сделала несколько хороших репортажных снимков и с тех пор не расстается с камерой.
Имя Барбары Клемм стало по-настоящему популярным в мире после запечатлённого её фотокамерой в 1979 году братского поцелуя Леонида Брежнева с Эрихом Хонеккером. Но сама она как профессионал гораздо выше ставит другую свою работу: после нескольких часов терпеливого ожидания в 1973 году ей удалось навсегда «схватить» на плёнку беседу руководителя СССР с канцлером ФРГ Вилли Брандтом. Это действительно выдающийся снимок, где идеально работает всё — от характеров политических лидеров до интерьера и композиции, и рождает массу мыслей и ассоциаций.
Представительство прославленной газеты, во все времена отличавшейся консерватизмом и сдержанностью, позволяло Барбаре проникать туда, где иным хода нет, однако бывало, и её выдворяли, как это случилось, например, во время «закрытого» обхода Лейпцигской ярмарки Хонеккером. Разумеется, и газету, и лично её интересовали драматические события на Востоке, и в конце 80-х — начале 90-х она едет в Россию, много снимает, и её фотография с запечатлёнными на обочине дороги торговцами яиц (1993) и сегодня болью отзывается в нашем сердце. Но вот ведь фокус: в ней нет и нотки «очернительства» нашей истерзанной в ту пору Родины! Даже, мягко говоря, небогатые и настороженные украинские крестьянки (1989) не смотрятся сегодня как образчик пресловутой западной пропаганды, а строго и скупо представляют зрителю картину того, что, увы, было…
На прошлой неделе Барбара Клемм работала в Новосибирске: открыла свою выставку, провела экскурсию и, кстати, чрезвычайно расположила к себе первых зрителей. Потому что эта внешне очень скромная немолодая женщина, несомненно, притягивает скрытой в ней огромной интеллектуальной и эмоциональной энергией. Как и подобает немке, она подробна и пунктуальна в своих комментариях и терпеливо выполняет ту миссию, которая была предначертана ей талантом и судьбой.
Но при равных обстоятельствах люди — каждый по своему — распоряжаются данным свыше: Барбара Клемм сумела это сделать на высший балл. Она сама говорит о себе, что никогда не преступала порог нравственности, не подглядывала в замочную скважину, даже не пыталась преступить черту интимного существования многих тысяч своих героев. Результат, как говорится, налицо: вера в доброе начало дорогого стоит и на фото.