АРС-ПРЕСС

Галина ЭЙСНЕР

Его забыло государство, а не туристы. Главный остров - Ольхон постепенно превращается в свалку

Остров Ольхон на Байкале - святая земля для всех бурятов. Он считается сакральным центром северного шаманского мира. Всё равно, что Мекка для мусульман или Иерусалим для христиан. Здесь находится одна из девяти азиатских святынь - мыс Бурхан. Больше известный, как Шаман-камень, Шаманка. На Ольхоне археологами найдены знаки воинов Чингисхана.

ОБРАТНАЯ СТОРОНА

Сейчас остров отдан на откуп туристам. Они - основной источник заработка для местных жителей. Они же - основное зло для уникальной в своём разнообразии и неповторимости островной природы.

Специалисты Иркутского государственного университета утверждают: только за один летне-осенний сезон Ольхон посещают около 5 тысяч организованных туристов. Сколько "дикарей" снимает в столице острова - посёлке Хужир комнаты, разбивает палаточные лагеря по берегам, забирается в самые отдалённые уголки острова - вряд ли кто скажет точно. По самым скромным подсчётам - это 6-7 тысяч человек.

Вся эта братия, превышающая численность местного населения раз в десять, после себя оставляет 500 тонн мусора. Ежегодно. Лишь часть из этой массы отходов вывозится в конце сезона на материк - на полигоны. Остальное продолжает захламлять остров. Бутылки, окурки, битое стекло и жестянки из-под пива можно встретить в самых неожиданных и труднодоступных местах. Сосновый бор, изобильно богатый рыжиками, маслятами и прочими грибами, на многие километры превращён в стихийную свалку.

Брошенные браконьерами китайские сети плавают по морю, становясь губительной ловушкой для рыбы. Красивейшие видовые точки в местах байкальской панорамы превращены в общественные туалеты "дикарей". Это обратная сторона туризма, о которой ничего не говорится в рекламных путеводителях. Но, несмотря на это, Байкал покоряет тебя сразу и навсегда.

Впервые на Ольхоне мне довелось побывать восемь лет назад. Байкал долго не отпускал меня, когда я вернулась домой. Ещё раз съездить на Ольхон удалось только нынешним летом. Перемены бросились в глаза сразу. Не все из них обрадовали.

НА ПАРОМ - С ТРУДОМ

Из Красноярска мы выехали на машине и в Иркутскую область въехали затемно. Когда дорога более-менее выровнялась, умудрились покемарить пару часов, припарковавшись у одной из людных придорожных кафешек. К вечеру следующего дня подъехали к паромной переправе на Ольхон. Мечтали поскорее добраться до места и завалиться спать. Не тут-то было! К парому тянулась длинная цепочка из автомобилей. В довершении ко всему прямо перед нами паром сломался. Наладили его часа через четыре. Ещё два часа мы пытались дождаться своей очереди на

переправу. Вперёд лезли всевозможные проныры, из которых тут же образовалась вторая очередь.

Пока ждали - облазила все сопки. И хотя это место красиво само по себе, как и всё на Байкале (называется оно Воротами Ольхона, считается одним из коварных для судоводителей и лодочников), но берега обезображены мусором. Вблизи от кафешек - сплошные помойки. В них, сварливо перекрикиваясь, как рыночные торговки, роются жирные чайки-"хохотуньи". Их крик похож на издевательский смех.

ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ

Из 22 островов Байкала Ольхон - самый крупный. Длина - 71 километр, площадь - 730 квадратных метров. Находится в средней части озера-моря. От западного берега отделён Малым морем, названным так за относительно небольшие глубины. Есть места, где даже в сотне метров от берега вода - по грудь.

В рекламных буклетах остров частенько называют то "жемчужиной Байкала", то его "сердцем". По форме он напоминает очертания самого Байкала. Среди природных ландшафтов - скалистые берега, заросшие соснами и лиственницами. Сохранился даже реликтовый, с ледникового периода, ельник. Степи и песчаные дюны с причудливо изогнутыми соснами на них. Песок на всей хужирской стороне острова - трёх видов. Белый - крупный, поблескивающий крохотными кристалликами - очень напоминает прибалтийские дюны.

Всё население Ольхона - полторы тысячи человек. Большая часть - 1200 - живёт в посёлке Хужир. Школа, больница, маломорский рыбзавод, на котором после перестройки и раздрая 90-х осталось только три рыболовецких бригады. Язык не поворачивается назвать траулерами то, на чём мужики выходят в море. Многие из них годами безвыездно живут на острове, на материк выбираясь по большой надобности.

-- Я там три года не была, и не тянет, - огорошила меня Светлана, повар турбазы, где я столовалась.

При советской власти за сворованного на рыбзаводе омуля работнику давали год "в клеточку". Сколько рыбок, столько годков. Отбывали наказание тут же, на Ольхоне. За деревней Харонцы находилась зона, существовавшая ещё с 30-х годов прошлого века. Говорят, сюда ссылали литовцев. Заброшенное кладбище - с покосившимися крестами, заросшее травой - мы увидели, когда ехали на мыс Хобой - здешнюю природную достопримечательность.

-- Много у вас тут браконьеров? - задала водителю уазика идиотский вопрос. Тот в это время был занят одним: как бы не засадить машину в песок.

-- Да все, - ответил Олег, нимало не смущаясь. - А что делать? Жить-то как-то надо. Святыни и туристы.

Жить здесь действительно непросто. Летом обслуживанием отдыхающих занята большая часть ольхонцев. Кто-то работает на турбазе (официально их 11, много строится), кто-то ловит рыбу на продажу.

Анатолий - владелец "делики" как-то пожаловался нам, что ловить омуля стало невыгодно.

-- Поймал на днях тысячу рыбин, сразу не выпустил кишки, замотался, а на следующий день брюхо расползлось.

-- Выбросил?!

-- А что с ней делать?

Кто-то сдаёт туристам комнаты. Кто-то катает их вдоль побережья на лодках, каяках, катерах. Кто-то развозит по экскурсиям на личных "микриках" и уазиках-"таблетках" (другой транспорт завязнет в здешних песках, вряд ли пройдёт по лесным головокружительным тропкам).

Самая высокая гора острова - Жима, на севере - мыс Хобой (по бурятски - "клык"), горное озеро с лечебными грязями Шара-Нур, падь Узур (здесь работает небольшая метеостанция), падь Ташкенай. Это всё места туристского паломничества. Тут же вас накормят ухой или жаренным на решётке омулем.

Визитная карточка Ольхона - священный мыс Бурхан, государственный природно-исторический памятник. Две беломраморные скалы, поросшие красным лишайником, загораются на закате пламенем в лучах заходящего солнца. В скале находится сквозная пещера. В ней, гласят бурятские предания, обитал хозяин острова Угутэ-нойону - самое грозное и почитаемое божество Байкала. На самой скале в древности приносили жертвоприношения, а в пещере шаманы проводили тайные ритуалы.

Академик Обручев в конце XIX века описывал, какой суеверный страх испытывали буряты перед Бурханом. Чтобы не разбудить и не разгневать божество, ездить мимо можно было только на санях или верхом. Копыта коня оборачивали тканью, чтобы не стучали. По бурятским поверьям, простые люди, не шаманы, не должны подходить близко к скале. Женщинам и девушкам это и вовсе запрещено.

-- Ты смотри, на Шаманку не залазь, нельзя! Там страсть сколько народу поубивалось, - предупредила меня хозяйка Зинаида, у которой я снимала комнату.

Захотелось возразить: "В прошлый раз излазила скалу вдоль и поперёк, и ничего, жива!" Но одёрнула себя. Что если бы гость пришёл в православный храм, устроился там с пивом-водкой и начал песни орать? Вряд ли кто это стерпел бы. Но именно так ведут себя некоторые туристы на Ольхоне. Русского от иностранца отличить просто. Наши пешком ходят мало, а те, кто приехал на остров на личном авто, не оставляют его и здесь. Ездят даже в магазин или на пляж. Зато зарубежные туристы одеты, как правило, скромно, по-походному, с рюкзаками. С утра садятся на велосипеды или отправляются в пешие походы. Вечером тихо, чинно сидят по берегам, смотрят на воду, скалы, звёзды. Песен, в отличие от наших, не орут, матом восторги не выражают.

ЗНАКОМСТВО С ПОДСВЕТКОЙ

Помню, как в первый приезд меня поразило отсутствие света на острове. Как только всходила луна, местные ложились спать. С фонариками впотьмах любоваться природой ходили лишь туристы. Три года назад вместо ветряков и стареньких дизелей по дну Малого моря проложили высоковольтный кабель. На острове появились ЛЭП. Теперь в Хужире принимают три телевизионных канала. Цивилизация. Но за неделю нашего пребывания свет в посёлке пропадал три раза. Однажды - после грозы.

В тот вечер за ужином мы познакомились с тремя туристами из Франции. Как стемнело, утянули их посидеть на берег Байкала. Парижанин Пьер достал коньяк. Это значительно улучшило наше лингвистическое общение. Изъяснялись мы на дикой смеси английских, русских, французских слов. Разливая коньяк по рюмочкам, француз с мягким акцентом приговаривал по-русски: "Чуть-чуть". Черноглазая Агата, долго отказывавшаяся от русской водки, сдалась на свой родной напиток.

Ребята собирались двинуться дальше, в Монголию. В рюкзаке у них лежало несколько словарей-разговорников. Наше русско-французское сидение на берегу Байкал украсил потрясающими спецэффектами. Полыхали зарницы. На фоне жёлто-зелёного неба тёмной громадиной рисовалась скала Богатырь.

-- Beautiful! - вздрагивая от каждого всполоха, шептала тоненькая Шарлота, а я в ответ ничего, кроме восхищённых междометий, не могла произнёсти.

...Прошло много дней, как я вернулась, но до сих пор не могу войти в городской ритм. Всеми чувствами я ещё там. Стою на скале, пытаюсь влить в себя, выпить глазами эту бездонную синь и безмятежность. Смотрю и не могу насмотреться, как побелевшие пальцы волны перебирают клавиши белого байкальского берега.

СЛАВНОЕ МОРЕ. ЗАБЫТЫЙ БАЙКАЛ

Последние новости